Есть много теорий, однако нет никакой определенности в вопросе о родине шумеров. Сложность и непонятность их агглютинативного языка привела к тому, что его сравнивают, в большинстве случаев совершенно ненаучно, с несколькими дюжинами других языков, начиная от китайского и тибетского, дравидийского и венгерского (именно ему любители отдают предпочтение на сегодняшний день) и кончая языками Африканского континента, тихоокеанских островов и американских индейцев. При этом язык басков тоже не пропустили. А один еврейский ученый, человек большой эрудиции, но не лишенный человеческих слабостей в виде расовых предрассудков, поместил его на уровень волапюка[2], заявив, что шумерский язык никогда не был живым, естественным языком, а являлся искусственным созданием семитских вавилонских жрецов. Определенно можно сказать лишь то, что язык не родствен ни семитскому, ни индоевропейским языкам, является агглютинативным по своей структуре и, возможно, тоновым. Сегодня многие ученые признают, что язык не имеет существенной связи с расовыми корнями и лучше не пытаться решить проблему происхождения шумеров на основе одного только языка. Физическая антропология обеспечивает нас некоторыми данными на основе найденных остатков черепов, но толкование этих данных в высшей степени противоречиво.

Обсуждения места происхождения шумеров должны начинаться с допущения, что, откуда бы они ни появились, это был не Шумер. Многие были против этого допущения, но позиция против не была подкреплена ни одним убедительным доказательством. Шумер действительно не имеет туземных обитателей. Хотя прежняя гипотеза о том, что земля поднялась из Персидского залива только в 5-м тысячелетии до н. э., сейчас считается ложной, невозможно подвергнуть сомнению археологический факт: не было найдено никаких остатков человеческой культуры в Вавилоне вплоть до периода Эриду, который датируется примерно 4500 г. до н. э. или немного позднее.

Что же касается направления, откуда пришли шумеры, бесчисленные теории весьма противоречивы. Древнее предание, сохраненное греками, гласит, что был человек-рыба Оаннес, который приплыл по Персидскому заливу, неся с собой дары цивилизации. Это соответствует шумерским идеям: ведь, насколько нам известно из клинописных документов, бог мудрости Энки (это имя он носил у шумеров, семиты называли его Эа) был богом, ассоциировавшимся с водой. Более того, Энки был покровителем Эриду, древнего города на берегах лагуны Персидского залива. Уже говорилось, что при раскопках этого городища были найдены ранние следы присутствия человека в Южной Вавилонии. А по шумерским документам Эриду был одним из пяти городов, существовавших до Потопа. Все это может указывать на прибытие шумеров морем с юго-востока вверх по Персидскому заливу. Кроме того, Тильмун, идентичность которого с Бахрейном уже можно считать установленной, имеет очень важное значение на ранней ступени развития шумерской религии, и было выдвинуто предположение, что он представляет собой шумерский культурный центр, существовавший даже раньше, чем Эриду. Это также подразумевает, что шумеры прибыли в Месопотамию по Персидскому заливу. Однако на сегодняшний день никаких археологических подтверждений этой теории нет, хотя раскопки в Бахрейне ведутся весьма активно.

Преобладающая идея, основанная на древних преданиях шумерской литературы, в первую очередь эпосах, и на обширных культурных связях между Шумером и Ираном (в особенности Эламом) в поздний доисторический и протоисторический периоды, заключается в том, что шумеры прибыли в Южную Вавилонию с востока или северо-востока. Важное место, которое занимает в шумерской религии зиккурат, также считается доказательством того, что домом шумеров были горы, но это не слишком убедительный аргумент, поскольку зиккурат представлял космическую гору и имел отношение не к конкретному району, а к космологии, которой придерживались представители Древнего мира, с небольшими изменениями, от Египта до Китая.

Некоторые пытаются связать корни шумеров с ранней культурой Индской долины, Южного Белуджистана или и того и другого. Культура жителей Индской долины (Хараппа), письменность которых до сих пор не расшифрована, может иметь отношение к доиндоарийским дравидийцам, следы которых сейчас найдены на юге Индии. А теория этнической связи между шумерами и представителями хараппской культуры особенно привлекательна для тех, кто видит лингвистическое родство шумерского и дравидийского языков. Существуют неоспоримые свидетельства в виде мотивов в искусстве и предметов материальной культуры, характерных для одной цивилизации и найденных при раскопках городищ другой, торговых отношений в 3-м тысячелетии между шумерами и населением Индской долины или Белуджистана. Более того, изображения культовых сцен с участием индийских горбатых быков находили в Уре и Сузах. Это предполагает наличие анклавов индийских купцов в Южной Месопотамии и Иране, которым требовалось утешение собственной религии. На основании этих свидетельств 3-го тысячелетия была экстраполирована теория о родстве между шумерами и дравидийцами, восходящем к урукскому периоду и простирающемся за пределы коммерческих и культурных отношений к этнической и лингвистической связи. Это весьма привлекательная теория, и недостает ей только одного – доказательств.

Также была сделана попытка совместить все предания и археологические свидетельства в одну теорию, постулировав две волны прихода шумеров с востока: одни следовали морем по Персидскому заливу, другие – сушей через Иран. Еще одна группа этих людей со временем мигрировала в Индскую долину. И если невозможно точно утверждать, что не могло быть никаких этнических перемещений по этим направлениям, в настоящее время ничто не доказывает того, что они были. Ранние контакты с Индией, как и с Египтом, можно объяснить торговыми связями, и для этого вовсе не нужны масштабные переселения народов. Да и оснований для вывода об общем происхождении дравидийцев и шумеров, равно как и о родственных связях между ними, строго говоря, нет. С уверенностью мы можем утверждать лишь то, что шумеры пришли из некой местности, расположенной к востоку от Вавилонии.

Раннединастическим мы называем период, в котором, несмотря на скудость документации и сомнительность ее толкования, произошел переход от доисторического периода к историческому. В это время шумерские города-государства достигли своего полного развития, и постепенно начался их упадок, а предания стали касаться не только определенных городов государств, но и исторических личностей. Мнения, касающиеся относительной ценности разных видов свидетельств об этом времени, разнятся очень широко. Самые надежные свидетельства, конечно, дают археологические раскопки, но их нередко очень сложно истолковать, да и они имеются далеко не везде. Шумерское сочинение, известное под названием Шумерский царский список, датированный 2-м тысячелетием до н. э., но включающий в себя и более древние материалы, дает подробную информацию о шумерских династиях 3-го тысячелетия до н. э. Правда, его составитель руководствовался ошибочной идеей о том, что каждая династия правила всем Шумером и Аккадом и начиналась и заканчивалась военной победой или поражением. Некоторые другие шумерские сочинения содержат мемуары весьма сомнительной ценности об истории и персоналиях 3-го тысячелетия до н. э. Практически бесценным независимым источником информации являются предания, переданные в греческой литературе из работы вавилонского жреца Беросса, датированной 3-м тысячелетием.