к кроватке и склонилась над дочерью. Девочка уже не была такой бледной, как в предыдущие дни, она не вскрикивала этой ночью, не звала родителей, не жаловалась на бабайку в шкафу. Это была первая спокойная ночь за последние дни.

Шурочка посмотрела под ноги, на коврике у кроватки лежал плюшевый кролик Лео, которого они подарили Лие накануне. Один пластмассовый глаз оторвался, рука надорвана, из подмышки торчит вата. Она подняла игрушку с пола и поморщилась: на ощупь она была влажной, чуткий нос Шурочки, привыкший различать оттенки ароматов самых изысканных французских вин, уловил запах давно немытого холодильника.

Держа кролика двумя пальцами она вошла на кухню. Сашечка потягивал свежесваренный кофе. Заметил игрушку в её руках, брезгливое выражение лица жены.

— Ого, — сказал он удивлённо, — по нему что, трактор проехался.

— Ну вот такое качество у детских игрушек, — ответила Шурочка. — Можешь себе представить? Танки строить умеем, а плюшевого кролика сшить так, чтобы он не развалился за одну ночь — нет.

Она открыла дверцу и выбросила игрушку в мусорное ведро. Вымыла руки с мылом, скривившись, понюхала пальцы:

— Фу, кажется до сих пор воняет этой затхлой мерзостью. Сашечка, давай сейчас съездим в магазин и купим Лие новую игрушку, только нормальную, фирменную, а не этот ужас. Кролик Леонид! — она покачала головой. — Полный идиотизм.