Свалявшаяся шерсть, проплешины, запекшаяся кровь, острая морда оголодавшего зверя.

С помощью ошейника можно предположить, что это потерявшаяся в лесу собака, да только ее размеры, даже с учетом сильной худобы, поражали воображение. Ростом в холке мне по грудь, лапы так вообще с мою ладонь. Он был загнан, а загнанный зверь гораздо опаснее любопытного.

Послышался визг Лики и отборный мат мужчин, они стали как можно аккуратнее подгонять детей к машине и начали уговаривать меня последовать их примеру. Вот только у меня не получалось разорвать контакт со зверем, его взгляд проникал глубоко в душу, взгляд отчаявшегося, уставшего существа. Он вышел из лесной тени, а следом за ним еще шестеро, такие же измученные. Последний волок заднюю лапу, совсем еще щенок, если судить по размерам взрослых особей, конечность была вывернута в обратную сторону, показывая миру белую кость. Долго он не протянет без помощи.

Внутри все разрывалось, одна часть вопила, желая крови этих существ, а вторая умоляла помочь. Но как я им помогу? Чем? Одно мое движение, и стая голодных волков разорвет меня на клочки.

— Поля, быстро в машину! — голос Виктора был отчаянный, он не хотел оставлять свою жену, но и кинуться ко мне на помощь не мог. Если пойдет что-то не так, у Димы, нашего единственного сына, вообще не останется родителей. Он это понимал.

Подобный отдых не предполагал ношения оружия, но я видела краем глаза, как тот достал из-под сидения биту и стал медленно ко мне приближаться, отчего первый, самый здоровый, оскалил зубы и протяжно зарычал. За свою стаю и себя он будет сражаться до смерти, будет рвать противников зубами, пока тот не испустит последний вздох.

— Стой. — свой голос не узнала, низкий, с заметной ноткой властности, чего ранее никогда себе не позволяла.

И Витя от неожиданности остановился. Та часть, которая просила помочь хищникам, снова начала трезвонить об опасности, но она исходит не от нежданных гостей, а от тех, кто за ними гонится. Внутри появился таймер, который начал отсчитывать время, вот только что должно произойти после этого?

И снова мои глаза поймали взгляд вожака. Странно, но мне кажется, словно я чувствовала его эмоции, чувствовала его мысли и мольбу, его измотанную душу. Нож аккуратно лет на стол под жесткий мат любимого, он не понимал, что я задумала, и это ему совершенно не нравилось.

Тихо, чтобы не разорвать контакт, пошла в сторону замершего в оцепенении волка, который сейчас водил носом по воздуху, принюхивался, запоминал запах. Глаза зверя из тусклых мгновенно стали ярко-зеленого, в них появилось огромное желание жить. Пару шагов, и мы стоим напротив друг друга. Откуда-то пришла уверенность, он не навредит мне. Руки нащупали странный ошейник, и как только нашла застежку, с шипением отдернула пальцы, на которых сейчас наливалась алые капли моей крови.

Но ошейник не расстегнулся, так и остался на нем. Пришлось глубже вздохнуть и вновь коснуться толстой полоски кожаного украшения, но зверь дернулся, снова едва слышно рыкнув. Отчего же он сопротивляется?

Не сопротивляется, сам нагнул голову в немой просьбе.

Когда ошейник наконец остался в руках, из груди вырвался всхлип ужаса. Мелкие шипы, каждый толщиной с полногтя, были испачканы в крови и гное. Взгляд снова метнулся к самому молодому, который уже не мог стоять, просто лег, положив морду на передние лапы, и закрыл глаза. В груди всколыхнулась ярость на тех, кто это сотворил.

А дальше начало происходить то, что и воспаленным мозгом не представишь. Тело хищника стало изменяться, медленно, словно издеваясь над людьми, которое это видят. Сзади раздался судорожный вздох, а спереди то, что совсем недавно было измученным животным, стало таким же измученным мужчиной. Раны, шрамы, подтеки грязи и кости. Ребра, ключицы, коленки и локти, обтянутые тонкой кожей, выпирали, заставляя мою душу сжаться. Просто нереальная худоба, словно его не кормили больше месяца. Ранки на шее гноились, их потревожили, выдернув шипы, и сейчас желтоватая жидкость стекала вниз. Это уже неплохо, нарывы станут чище.

— Телефон, прошу. — тихий, надрывный голос, словно говорил он через боль.

Полезла в карман широких шорт и достала мобильник. Неизвестный с тоской посмотрел на раненого волчонка, но решил сначала сделать звонок. Пару секунд, и лицо мужчины затуманилось болью.

— Мам, найди меня по этому вызову. Нужна бригада, они скоро нас догонят. — а потом он посмотрел на меня, скривился, словно увидел нечто для него неприятное, но все же начал говорить: — Не сбрасывайте вызов, пожалуйста. И снимите ошейники с моих людей, только кровь ищейки раскроет замки. Раз уж вы решились помогать нам. — последнее скорее выплюнул, чем проговорил. Что значит кровь ищейки? Почему именно моя? Но все эти вопросы не помешали дернуться в сторону раненного.

Виктор поймал меня за локоть, на его лице был священный ужас, и он стал тащить меня в сторону машины, не обращая внимание на сопротивление.

— Пошли все к черту, Поля, села в машину, и мы забываем то, что видели сегодня. Мясо бракованное было, галлюцинации поймали. Все! Быстро!

Вот только это первый раз, когда я отказалась слушаться своего мужа. Внутри меня что-то было против уезжать, ведь я могла помочь. Не так. Я была обязана помочь! Выдернула свою руку и побежала сквозь настороженно смотрящих на меня зверей.

— Идиотка! Я не собираюсь подвергать опасности жизнь Димы. Дорогу домой найдешь.

Не видела, но слышала, как хлопнула дверь машины, и как она с пробуксовкой рванула из этого места.

Но зато увидела голодный взгляд абсолютно голого мужчины в сторону мяса, которое скоро превратиться в угольки. Он снял его, положил на столик, но сам не притронулся, лишь стянул пару кусочков, сложив их на тарелку, совершенно не обращая внимания на то, что они очень горячие.

Но от того, кому сейчас больше всего была нужна моя помощь, не отвлекалась, подбежала к щенку и протянула руки к ошейнику, но волчонок зарычал сквозь боль и постарался укусить, щелкнув зубами рядом с моей рукой.

— Тише, маленький, я не причиню тебе вреда.

Он недоверчиво рычал, едва заметно дернул носом и начал скалить зубы. На чистых инстинктах положила ладонь на морду испуганному волчонку, тот вновь глубоко вздохнул, немного проскулил, но подставил шею. Быстрый поиск застежки, неприятная боль в пальце и, наконец, стала как можно аккуратнее снимать ошейник. Этот зверь не спешил превращаться в человека, зато стоило первому вышедшему из леса поднести к израненной мордочке вкусно пахнущие кусочки, как он проглотил их даже не жуя. Голод и боль, вот что было в глазах всех остальных, но никто из них даже не двинулся в сторону стола, на котором было не только мясо, но и хлеб с овощами.

Странное состояние не отпускало, я словно ослепла, и при этом видела все гораздо четче, оглохла, но слышала даже шевеление травы из-за легкого ветерка. И вот так, держась на грани яви и сна, снимала ошейники с остальных. Все они принимали человеческий облик, кроме щенка, который сейчас заснул.