— А ты знаешь, что она ответила, когда узнала, что, кроме путевки в Болгарию папе дали еще и приличную премию и мы сможем побывать не только на экскурсиях или в аквапарке, но и походить по модным бутикам? Эта паршивка мне заявила: «Не удивлюсь, что все эти щедроты папаше даны для выполнения очередного задания. А мы просто прикрытие его». Какова доченька, а?

— Наверное, ей следует меньше увлекаться шпионскими сериалами, — пожал плечами Владимир. — Ладно. Ты пока разбирай вещи, а я пойду на балкон. Перекурю.

Вечерний бриз доносил с моря запах соли и йода, выброшенных на берег водорослей.

Прежде чем закурить, Христофоров сделал несколько глубоких вдохов, буквально пьянея от морских ароматов. Потом все же закурил, так ему всегда легче думалось.

«А Ольга явно не промах девица, просчитала оперативную комбинацию моего начальства», — с удовольствием подумал чекист. Руководство ФСБ действительно проявило к полковнику Христофорову неслыханнуо щедрость: двухнедельный тур на болгарский курорт с посещением турецкого побережья и премия в эквиваленте пяти тысяч долларов. Причина подобной щедрости крылась в очередном задании. Оно, в общем-то, было не особо сложное. В Стамбульском порту стояла большая прогулочная яхта «Аграба», официально ею владел иорданский бизнесмен. Это была «крыла» старшего офицера Истихбарат, ливийской контрразведки, полковника Махмуда Аббаса Аль Фарука, а в киле яхты находился тайник с пятьюдесятью миллионами долларов, которые ливийская спецслужба была готова заплатить за картотеку глубоко законспирированной чеченской террористической организации «Джаамат».

Но в тот раз ничего у ливийцев не вышло, на опережение сработала ФСБ. Чекистам удалось перехватить не только картотеку, но и уничтожить всех причастных к этой тайне боевиков. Теперь на Лубянке разрабатывалась операция по нейтрализации всей террористической сети.

Полковник Аббас не был в курсе происходящего и поэтому не торопился восвояси, водимо, лелея надежду все-таки приобрести вожделенную картотеку. Он не знал, что о тайнике стало известно агенту СВР.

В свою очередь Служба внешней разведки обратилась к коллегам из ФСБ (все-таки по «Джаамат» работали совместно) с предложением умыкнуть деньги из тайника яхты «Аграба» и разместить их на счетах Внешней разведки и Службы безопасности. Когда спецслужбы находятся на голодном пайке бюджета, подобные ситуации рассматриваются как подарок судьбы, давая возможность делать зарубежные закладки на манер тех тайников, что фронтовые разведчики устанавливают во вражеском тылу для успешных действий в автономном рейде.

Мысли о фронтовых разведчиках неожиданно выхватили из глубины памяти полковника диверсионную группу «Эдельвейс», одну из команд штрафников, смывающих кровью свои провинности перед законом.

«Эдельвейс» был заброшен в горы Чечни, чтобы перехватить отряд наемников, который сопровождал полевого командира Асламбека Максурова (хозяина архива). Наемники прикрывались заложниками из захваченной парламентской делегации. Но никакие ухищрения не помогли, когда пути двух отрядов пересеклись.

Бойцы «Эдельвейса» смыли свои грехи кровью, уничтожив сепаратистов и наемников, захватив архив и освободив заложников, заплатив за все это непомерной ценой своих жизней. Уцелел один проводник, старший лейтенант из военной разведки, прикрепленный к отряду проводником.

Полковник Христофоров тяжело вздохнул. На войне как на войне, все бывает. Но вот привыкнуть к тому, что по твоему приказу люди идут на верную смерть, — это очень трудно.

«А теперь и собственную семью пришлось прихватить в виде ширмы», — промелькнула мысль, и он внезапно ощутил неприятный холодок под сердцем. Хотя ничего сверхсложного ему не поручалось. Вместе с агентом СВР обнаружить яхту, разведать подходы к ней, продумать, как забрать деньги.

— Ничего опасного, — сказал Христофорову начальник оперативного управления, лично отвечавший за проведение операции «Флинт».

Но «ничего опасного» — это когда сидишь в кабинете на Лубянской площади. А когда задействован для участия в специальной операции, да еще в чужой стране, тут любой расклад возможен.

Виктор Савченко с трудом разомкнул слипшиеся веки и попытался оглядеться. В помещении царил полумрак, сквозь который с трудом можно было рассмотреть небольшой стол, на котором стояла бутылка, наполненная какой-то жидкостью. Глядя на эту бутылку, Виктор ощутил сильную жажду и облизнул шершавым языком пересохшие губы, приподнявшись с лежака. Он ухватил бутылку, свинтил с горлышка пробку. Но ни одного глотка не у спел сделать. В нос шибанул сильный аптечный аромат. Сдерживая непреодолимое желание все же отхлебнуть, Виктор опустил бутылку и на мгновение задумался. Он понятия не имел, сколько времени находился в этом металлическом гробу: сутки, неделю, месяц… Счет времени был потерян, все, что помнил Савченко, — безжизненное тело Дяди Федора с простреленной головой на полу в пассажирском отсеке «Ил-76», ошарашенное лицо старлея Синицына, сжимающего сумку-«кенгуру», в которой были дискеты с подробной информацией о террористической организации. Потом было свободное падение, погоня за удаляющимся «Корветом», миниатюрным двухмоторным гидросамолетом, Виктор помнил, что успел его догнать, до той секунды, как «Корвет» покинул десантную платформу. Сунул единственную «РГ-5» под топливный бак, одной рукой вырвал предохранительную чеку гранаты, другой рванул кольцо парашюта. Через три секунды гидросамолет превратился в огненный шар и, кувыркаясь, вместе с платформой рухнул в море. Виктору еще несколько часов предстояло бороться с водной стихией…

Что было дальше, он абсолютно не помнил, перед глазами мелькали лишь обрывки каких-то картинок. Марш-бросок до кровавой пелены перед глазами, вспышки выстрелов на ночных стрельбах и цепочки трассеров, повисшие на темном фоне неба, как новогодние гирлянды… Спортзал, инструктор демонстрирует технику филиппинской системы кинжального боя… Все эти образы появлялись в мозгу Виктора вспышками, спонтанно и при этом ни одного эпизода гражданской жизни, мозг не желал о ней вспоминать.

Савченко снова поднес к лицу бутылку, вдохнул резкий запах медикаментов. Он сообразил — все это время его держали на транквилизаторах, во избежание бунта или хотя бы попытки бунта с его стороны.

«Ладно, хватит, поиграли в больницу», — зло подумал бывший морской пехотинец, решительно закручивая пробку. Но действовать очертя голову он тоже не собирался. Еще во время службы в учебной роте морской пехоты Северного флота в память намертво въелись слова инструктора: «Попав на незнакомуо местность (что для морпехов является нормой), сперва сориентируйся, потом выяви силы противника. По возможности попытайся обнаружить его уязвимые точки, а уж потом бей что есть силы».

— Значит, так и будем поступать, — тихо произнес Виктор. Закрученную бутылку он вернул на стол, чувствуя, как после этих ничтожных физических усилий он совершенно ослабел. Постоянное употребление наркотика даже в слабых дозах не только иссушает душу, но и рыхлит мускулы.

Передохнув несколько минут, Виктор повернулся лицом к стене, из-за разницы температур внутри и снаружи на металлической поверхности образовался конденсат, живительная влага каплями стекала вниз.