Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сидя за столом в Большом зале, товарищ старший лейтенант, изредка переглядываясь с Лисом, рассматривал детей. Его внимание привлек пухленький Невилл Лонгботтом, как будто стыдившийся чего-то. На мгновение перехватив взгляд мальчика, Змей прочел там такую боль, которой у детей просто не может быть. Над этим стоило подумать. Луна Лавгуд и Гермиона Грейнджер. Обе вели себя совсем не как дети, девочки, конечно, старались, но острые взгляды, внимательные глаза, тихий обмен мнениями — все это выдавало в девочках кого-то более старшего, и старший лейтенант задумался, не могли ли эксперты тоже ожить в телах аборигенов? Теоретически, это было возможно, а вот как там с практикой?
После завтрака надо было дотащить махину сундука до поезда… Змей даже подумал о том, что стоит этот сундук потерять где-нибудь понадежнее. Но пока, перемигнувшись с Лисом, решили от легенды не отступать, тем более сегодня еще бой… Тяжело вздохнув, Змей доволок эту хрень до поезда и сдал в багажный вагон. Забравшись в купе, товарищи офицеры начали уже было обмениваться информацией, когда туда же вошли Гермиона и Луна. То, как они двигались, что-то напомнило товарищу старшему лейтенанту, но он просто продолжил наблюдение. Поезд свистнул и отправился в путь, а не так далеко от товарищей офицеров с тоской глядел в потолок Невилл Лонгботтом, не зная, как его примет бабушка…
Часть 3
Девочки приглядывались к мальчикам, и это было взаимно. Мальчики явно не обладали агентурной подготовкой, поэтому их сигналы Катя разглядела сразу же, можно сказать «срисовала». Память девочки, в которой она оказалась, была полна тоски и боли, сквозь которую проглядывали светлый образ мамы и не самый светлый отца. Девочка, видимо, считала, что отец винит ее в смерти мамы, отчего сама уже не хотела жить. Видимо, поэтому и умерла, ведь мандрагоровое зелье, как Луна уже знала, было опасно только так называемым «магглорожденным», таким, как Гермиона, которой стала Вика. Ксено Лавгуда ждал очень непростой разговор, которого он вряд ли ожидал.
Вика разобралась в памяти девочки Гермионы. Девочку сломали еще в детстве, учебой собственно, из-за чего она до смерти боялась плохих оценок или отчисления. Начиная от так называемых «профилактик» и заканчивая суровыми наказаниями за любые отклонения от идеальной учебы, все остальное родителей девочки не интересовало, оттого она не умела за собой ухаживать, но была абсолютной заучкой. В наказаниях родители девочки были изобретательны и неутомимы, но всякое наказание сводилось к боли и унижению. К очень сильной боли, и ломающему психику унижению, поэтому мистера Грейнджера ждал сюрприз, возможно с членовредительством. Разрешать поступать с собой так, как поступали с этой девочкой, Вика была не намерена.
Змей долго приглядывался к девочкам, но наконец не выдержал, на пробу тихо высказавшись матом на тему того, что некоторые хорошо прячутся. Заметив улыбки девочек, товарищ старший лейтенант понял, что не ошибся, и стал выжидательно наблюдать, ожидая хода дам. Катя явно задумалась, оценивающе поглядывая на мальчика, впрочем уже все было ясно. Русский мат даже с английским акцентом послужил отличной визитной карточкой.
— Змей? — поинтересовалась Катя, внимательно наблюдая за реакциями обоих мальчиков.
— В канале, — ответил товарищ старший лейтенант. — Товарищ капитан?
— Она самая, кто с тобой? — поинтересовалась девочка, расслабившись.
— Лис, а с тобой Лира? — ответил Змей.
— Как ты только догадался? — кивнула Вика, очень по-доброму улыбнувшись. — Хорошо, что вы здесь, мальчики. Я вам сейчас все расскажу.
— Конечно, хорошо, что мы здесь, — ухмыльнулся Лис. — А вот кому-то будет плохо. И больно.
— Не поубивай там никого, — попросил Саша боевого товарища. — А то морока с трупами будет.
— Мухтар постарается, — кивнул товарищ лейтенант из племени летучих мышей. — Рассказывайте, Виктория Викторовна.
— Запомнил, надо же, — поразилась Вика. — Ну, слушайте. Мы с вами оказались в детской книжке, написанной англичанкой в состоянии депрессии, а не под ЛСД, как можно подумать, читая эту историю. Ты, Змей, тут Избранный, отсюда все твои проблемы. Нас всех будут стараться закончить достаточно много и часто, поэтому надо разработать план, причем такой, чтобы мы в конце концов никого из родителей не пристукнули. Предложения будут?
— На деле жизнь не книжка, — заметила Катя. — И первые расхождения есть, например, я в книжке училась у воронов, а здесь — у львов. Причем только по той причине, что хотела рыжиков поближе посмотреть.
— У Луны была тяжелая посттравматика, — пояснила Вика, приобняв подругу. — Поэтому крыша улетела еще в девять лет.
— И никто не помог? — поразился Змей. — Родители там, родственники, врачи, наконец!
— Им пофигу, по-моему, — вздохнула Катя. — Потому девочка ушла, а вот Гермиону почему-то хотели именно убрать.
— Разберемся, — кивнул Змей. — Когда-то давно в двенадцать лет ничего не умеющие пацаны и девчонки немцам прикурить давали, а нас-то долго и очень специально учили. Хотя силы в теле нет, но сила не главное.
— Далее, ребята, через неделю, много — две, надо встретиться, — проговорила Катя. — Можно у меня. Как раз дометелите родных и близких.
— Договорились, — Лис согласно покивал, у него планов было много. Особенно на родных и близких, впрочем, этого еще не знавших.
Поезд двигался в сторону Лондона, а в нем сидело четверо офицеров, ставших детьми внешне, но остававшихся все такими же хорошо обученными людьми внутри. Кого-то ждали неприятные сюрпризы… А пока поезд шел, они делились мнениями и строили планы.
* * *
— Правильно ли я понял, товарищи офицеры, — поинтересовался Змей, выходя из вагона и подавая руку девочкам. — Что ближайшие часы у всех нас будут динамичными? Лира, тебя подстраховать?
— Ну ты что? — картинно удивилась Вика. — Разве ж я не смогу сама вырвать яйца любимому папочке?
— Логично, — кивнул Лис. — Змей, через неделю, или, если закончишь раньше, то раньше…
— Да понял я, понял, — хмыкнул старший лейтенант Сидоров. — Ну что, пошли наносить справедливость?
— Давно пора, — прошептала медленно звереющая Виктория Викторовна. — Щ-щ-щас-с-с нанес-с-су.
— Шипит-то как, заслушаешься, — прокомментировал Змей. — Ладно, всем удачи и до связи.
Девочки и мальчики обнялись на прощание, потом Змей и Вика улыбнулись друг другу и сделали шаг через барьер. Своего хряка, носящего кличку «опекун», товарищ старший лейтенант увидел сразу, и так по-доброму улыбнулся, что пивший пиво неподалеку молодой человек подавился и залил себе одежду, да и хряка проняло. В маленьких поросячьих глазках появился какой-то намек на страх. Впрочем, этот намек быстро исчез, сундук мальчика оказался в багажнике, а сам Змей в автомобиле. Дядя всю дорогу рассказывал, что он сделает с «проклятым мальчишкой» летом, а вот вышеуказанный только улыбался. Желание завалить дядю росло обратно пропорционально расстоянию до конечной точки путешествия, так что, когда хряк припарковался, Змей уже был в тонусе. Поэтому ни сделать, ни сказать что-либо хряк не успел: племянник взял дядюшку двумя пальчиками за руку и повел повизгивавшего Вернона в дом. Все-таки бить того на улице было неправильно.
Через полчаса необычно молчаливый Вернон Дурсль отправился в больницу. У него были сломаны обе руки и ноги в суставах, что доставляло мужчине сильную боль, вот только говорить, да и кричать он почему-то не мог, что вызвало серьезную панику у Вернона. Он и не подозревал, что его вечно забитый племянник способен на такое. Не подозревала и Петунья, впервые увидевшая действительное буйство магии, а не стихийный выброс недокормленного мальчишки. И вот когда скорая отъехала от дома, Гарри Поттер повернулся к тетушке и улыбнулся так, что та упала в обморок.
— Итак, Дурсли — крестик, — спокойно произнес Змей, но потом увидел Дадли, и его улыбка стала шире. Дадли не зря был малолетним хулиганом, поэтому опасность почувствовал сразу, забаррикадировавшись в своей комнате.
На следующий день Петунья узнала, что у нее хрупкие кости. Она только хотела ударить племянника палкой, и в этот момент рука возьми, да и сломайся. А вот Змей крутил в руке бейсбольную биту,
