class="p1">– А умеете защищаться-то, – усмехнулся мужчина, потирая подбородок.

– Вы кто? – я косилась на карман, но домовой помалкивал, то ли в обморок упал, то ли сам не знал, кто передо мной стоит.

– Вам нужно к врачу, вы сильно пострадали, – он разглядывал меня, словно какую-то безделушку на витрине. Взгляд его был полон презрения и холода.

– Кто вы и что вам надо? – я не спешила опускать палку.

– А вы не помните, Софья Павловна? Сильно пострадали, – его суженные глаза и поджатые губы дали понять, что он не питает ко мне тёплых чувств. Похоже, Софи многим насолила в этом мире. Как же она вовремя ушла.

– Нет, не помню, я практически умерла. Или крестьяне думали, что умерла, присыпая меня землёй. Очнулась и ничего не помню.

– Жаль, что вы забыли холопа безродного, что служить должен лишь на конюшне и не показываться на глаза благородным господам.

– Вы мой холоп? – если это так, то и лошадь моя?

– Что? – мужчина зашипел змеёй, заставив меня сжать палку посильнее. – У вас больше нет холопов, имущества и власти, Софи. Прощайте!

Он презрительно посмотрел на меня и уже развернулся уходить.

– Лошадь проси, в ноги падай, братец умирает, – шептал кот, встав на задние лапы.

– Стойте, господин, – я резко дёрнулась в сторону мужчины и тут же поплатилась: бок вновь прострелила сильная боль. Ещё это объёмное платье путалось в ногах. – Молю, продайте лошадь, заплачу полновесным золотом, – ой, что несу? Где я возьму золото, а вдруг оно не в ходу в этом мире? Начиталась любовных книг.

Но главное, что незнакомец остановился.

– Золотом? А это интересно.

– Или сдайте лошадь в аренду, до врача доехать, брата довезти, умирает.

– А вот это ещё более интересно. Вы меня удивляете, Софья Павловна, в такой момент заботиться о братце? Он не жилец, бросайте его и свою шкуру спасайте. Троих конь не довезёт до города, а вас возьму, доставлю к врачу, потом у меня служанкой отработаете.

– У меня есть деньги, – упёрлась я, поняв, что же меня всё время колет под одеждой. Золотые украшения. – Продайте лошадь, я в телегу её впрягу. Все доедем до города, там и расплачусь.

– Телегу? Сто золотых, и конь ваш.

Да он откровенно издевается!

– Сколько? – от возмущения задохнулись и я, и очнувшийся домовой.

– Пять золотых хороший конь стоит, – пропищал из кармана Агафон.

– Даю десять золотых, но коня не покупаю, а беру в аренду.

– Что такое «аренду»? – поинтересовался незнакомец, но отказываться не стал.

– Нанимаю на время, – нашлась я. – И коня, и вас. Мне брата не поднять, да и лошадь вряд ли запрягу, не говоря уже об управлении.

Да что же он стоит и молчит, человек умирает!

– Пожалуйста, помогите! Не мне, а Лукьяну, – заплакала, падая перед ним на колени.

– Встаньте, негоже госпоже перед холопами на коленях ползать. Помогу за десять золотых. Сено на телегу накидывайте, чтобы мягче лежать было.

Два раза упрашивать не пришлось, Агафон подсказал и помог магией быстренько застелить телегу. Радовало то, что она целая. И почему крестьяне не позарились на неё? Очень добротная.

Под руководством всё того же домового я нашла верёвку подлиннее и стала привязывать козу к телеге.

– Эй, а это ещё зачем?

– Пропадёт моя любимица-а без меня! – я хотела вновь бухнуться на колени, но боль в боку и спине не разрешили.

Правый глаз у спасителя заметно задёргался. Только бы не передумал, а то придётся огреть незваного гостя палкой по затылку, а мне ой как не хочется вживаться в роль настоящей барыни-сатрапки.

– Хорошо, – сквозь зубы произнёс незнакомец, сталкивая петуха, который бодро заскочил на телегу. – Больше никого не берём.

Мужчина аккуратно положил не приходящего в сознание Лукьяна на сено.

Домовой ворчал и требовал взять всех, кого не поймали бежавшие крестьяне, стоило мне укрыть провонявшей дымом тканью Лукьяна, как домовой вновь приказал петуху и двум оставшимся курам взбираться на телегу.

– Коровы нет? – сдался временный наёмный работник.

– Коровы нет, а жаль, – я попыталась медленно лечь рядом с молочным братом. Силы меня покидали. Сейчас бы добраться до врача и не упасть в обморок.

– Куда? – громкий рык привёл меня в чувство, а крепкие руки подхватили и посадили на край телеги. – Незамужней женщине нельзя лежать с мужчиной. Никто не знает, кем он вам приходится. Рядом со мной поедете, – он нажал на мою голову, не хотела, но пришлось положить её на чужое плечо.

Жутко неудобно так ехать. Потряхивает. Голова то и дело бьётся о плечо, стоит телеге попасть в яму.

– Как вас зовут, господин? – спросила я, превозмогая боль.

– Кто ж холопов господами зовёт, Софья Павловна? Неужели на самом деле память потеряли? – он повернул голову ко мне, внимательно посмотрел и произнёс: – Имя можете сами придумать, неважно, как меня зовут. Вы, главное, слово сдержите, заплатите деньги, а если обманете, то ко мне в услужение пойдёте. Но-о, родимый, поднажми!

Это последние слова, что я слышала, падая в обморок.

– Куда вы её несёте? Не приму, я узнал паршивку! Лечить не буду! Она мне клок волос на голове выдрала за то, что я ей предложил больной зуб удалить! А я был прав! – визгливо надрывался голос. – Она же тогда отправилась в соседний город, к шарлатану Борисову. Вот к нему и отправляйтесь. Я уверен, что этот неуч вырвал ей зуб без обезболивания! Он же магией не обладает! Глупая баба! Сколько людей я лечил в её усадьбе, поделом.

Мне тут же захотелось проверить языком, на месте ли зубы. Но не осмелилась, так как представление продолжалось.

– Ты примешь и барыню, и её брата, или я тебе оставшиеся волосы повыдёргиваю, – держа меня на руках, сообщил мой спутник за десять золотых. – А не примешь, разрешения на врачебную деятельность лишишься вмиг.

Угрозы врача не напугали.

– Приму, но лишь потому, что клятву давал лечить всех. Три золотых, и проносите.

Да я так по миру пойду с протянутой рукой! Лысый эскулап!

– Не наглей. Два золотых, и коня пусть слуги накормят, – тихо произнёс незнакомец, ветер мазнул по щеке, меня куда-то понесли.

– Санитары, больного в смотровую, а барыню в палату, раздеть, грязную одежду убрать и подготовить к осмотру.

Меня аккуратно куда-то положили.

– Господин, дальше мы сами, – женский голос вежливо попросил мужчину выйти.

Услышав, что дверь хлопнула, я открыла глаза.

– Пришли в себя, – на меня смотрела санитарка или медицинская сестра в чёрном платье, белом фартуке и платке. Внимание привлёк красный круг на платке. Странно, что не крест. Хотя что тут странного, чужой мир. Про магию