– Да, чтобы ты знала защитница, эта шлюха, трахается направо налево. Думаешь она вспоминает о своем погибшем ребенке в эти моменты? Она пьет днями напролет, а ты ее защищаешь. Вадима, вот кого нужно жалеть, а не эту дрянь.

Я стоял за спиной и расслышал все до последнего слова. Юлия стала белее мела, но не сказала ни слова глядя на меня. Кристина поняла, что она молчит, не просто так, заглядывая за спину. Быстро развернулась, но сказать ей не дал ни слова.

– Все сказала?

– Александр Матвеевич, я… – краснеет, злится, пытается подобрать слова, но по-прежнему ничего вымолвить не смогла.

– Не стыдно?

– Извините.

– Рабочий день уже начался, – таких женщин, как она сторонился всегда.

– Хорошего дня.

Подождал, когда уйдет и повернулся ко второй собеседнице. Стоит боится.

– Юлия, расскажи мне о той девушке. Ты явно знаешь ее.

– Немного. На самом деле ровно столько сколько и другие. Слишком много слухов и они не правдивы. Точнее не все.

– Тогда расскажи все, что знаешь.

– Ну, эм… ладно. Эмма, хорошая девушка на самом деле. Просто, она много пережила. Сирота, выросла в детском доме, что с родителями не в курсе. Создала свой интернет-магазин, еще когда училась, потом открыла фирму по доставке. Вышла замуж. Быстро забеременела. Но, она потеряла малыша перед родами. Мальчик. Потом ее муж отнял у нее магазин и фирму, выгнал без ничего, вроде купил комнату в общаге на окраине города. Начались проблемы с алкоголем. Устроилась к нам уборщицей. Уже два года тут работает. Тринадцатое августа, как я поняла годовщина смерти ее сына. В том году она тоже отпрашивалась. Только ее не было дольше. Говорит на день, а на самом деле на несколько дней уходит, – опустила взгляд, и я понял почему.

Значит, Эмма.

– Я понял. Спасибо.

Собирался уже уйти, как тут почти шепотом, немного неуверенно Юля произнесла:

– Не увольняйте ее, Александр Матвеевич. Эмма, хорошая. Ее, итак никуда не брали. Вадим перекрыл ей кислород везде. Теперь то у него связей много. Разнес слухи о ней всякие, а люди добавили. Гадкий человек он.

В этом я почему-то не сомневался. История выходит не самая радужная.

– Я и не собирался ее увольнять. А, что за магазин?

– Ой, это детский магазин «Малышок». Наверное, самый популярный из всех существующих. Эмма, еще периодически отправляла вещи новые в детские дома и дома малютки. Да и так, игрушки всякие, принадлежности канцелярские.

Сердце сжималось при мысли об этой маленькой женщине с нерастраченной любовью и нежностью. Сильная, но неуверенная в себе. Сломленная жизнью и людьми.

– Спасибо, Юлия.

– Не за что.

Поднялся на свой этаж. Секретарь уже была на месте. Кофе и туча документов, и где-то среди всего этого, мелькала девушка с потускневшими серыми глазами по имени Эмма. Какой она была до? И что за мужик ей попался. Видимо женщин и правда привлекают ублюдки. На автомате запросил информацию о вторичных сотрудниках, нашел Колесникову Эмму Витальевну. Адреса такого даже и не знал. Видимо реально где-то на отшибе живет.

И, что мне теперь делать с этой информацией? Я понятия не имел. Но знал одно, я хочу с ней, как минимум поговорить.

Рабочий день прошел в относительно спокойном режиме. К приезду гостей мы готовы, хотя я и не переживал особо.

Дом встретил тишиной. Отец уже спал. Ужин в холодильнике, мысли далеко.

Привычный уклад жизни не раздражал, приносил спокойствие. Я не знал, как может быть иначе. Возможно, свадьба все изменит. Пора заводить детей. Ксения хороший вариант. Хотя, отец не особо желает видеть ее рядом со мной. Но, если вспомнить что ни одна кандидатка не пришлась ему по душе, то становится понятно, такой какая, по его мнению, мне подойдет не существует в природе.

Я уважаю его, но не могу делать все, как хочет он. Наверное, отец думает, что идеальная женщина эта та, что будет похожа на мать. Вот только…

Невольно мысли возвращаются к ней. Какие слова правдивы? Что, если ее муж прав?

Нет. Даже думать не буду. Не похожа та женщина на падшую.

«Ну да, тебе ли не знать о падших людях?»

Глава 3

Эмма

Ушла из офиса в отвратительном настроении. Денег мало. Пойду пешком домой. Жаль, что негде переждать до вечера, ведь нужно вернуться, еще раз все вымыть. А тратить деньги на дорогу большая роскошь.

В пути увидела игрушечный магазин. Зашла по привычке. Боль окружила меня и стала ощутимой. Машинки, паровозики, роботы. Чего бы ты сейчас хотел, маленький мой?

Каким бы ты стал? Три года. Три года одиночества и ненависти к себе самой. Я виновата. Чтобы там не говорили врачи. Он был во мне.

– Мой мальчик. Мой малыш, – прошептала еле слышно.

Слезы, словно, маленькие жемчужины скатились по щекам прокладывая путь для других, что полились потоком.

Консультант подошла и даже слова не сказав, исчезла.

Ну вот, сейчас еще вышвырнут отсюда.

– Держите.

Я не сразу поняла ко мне ли обращаются. Повернулась и увидела девушку, в руках которой был бумажный платок.

– Спасибо.

Было странно. Неловко оттого, что кто-то видит мою боль.

– Я понимаю вас.

– Правда? – я горько усмехнулась.

Совсем юная. Что ты можешь знать о боли и о самой жизни? Хотя не мне судить. Уверена, что бывает и хуже, но мой ад, только мой. И этот огонь для меня самый страшный.

– Недавно потеряла ребенка.

Ее глаза наполнились слезами. Но ни одна не скатилась.

– Сочувствую вам. А я потеряла три года назад, за неделю до родов. Завтра годовщина.

– Я вам тоже сочувствую. Простите.

– Вы еще молодая. Успеете родить и не раз.

Хотя самой, всего двадцать семь.

– Муж также говорит. Но это больно. Срок маленький был. Но нет смысла считать месяцы, не станет легче, я уже полюбила его.

– Главное – не потеряйте друг друга. А дети еще будут. Не переживайте.

– А вы? Не хотите еще родить?

– Для этого, нужно научиться жить. А я сдалась уже давно. Не смотрите на меня, я плохой пример для подражания. До свидания.

– До свидания.

Вышла и села на широкий подоконник этого же магазина.

Слезы капали на дорожку. Сколько их еще будет?

– Вам помочь? – слышу до боли знакомый голос.

Он врывается в мои уши словно ураган. Словно я лист бумаги, который скомкали за секунду. Не хочу, чтобы это была она. Только не она.

Поднимаю голову и понимаю, что ошиблась. Стоит такая вся красивая, как и прежде подлая