Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Прошли годы». Не просто «годы» ― 15 лет. Это было переломное время для Тибета, да и для всего центрально- и восточноазиатского региона. Приход в Китае к власти маньчжуров в 1644 г. создал совершенно новую конфигурацию сил. Обстановка быстро менялась, все делали свой исторический выбор ― восточные и западные монголы, маньчжуры и китайцы, ну и тибетцы, конечно. То эти воевали с этими, то те ― с теми, то возникал такой союз, то этакий. Тибетские кланы тоже не сидели, сложа руки. Вступали в дружбу между собой, враждовали. Никак не получалось у Сангьягьяцо в этой обстановке получить власть официально. Поэтому Великий пятый продолжал «медитировать» и «передавать свои решения» регенту, а тот продолжал вершить дела от имени Пятого. В дни религиозных церемоний на крыше Поталы появлялась фигура «Великого пятого» ― очередного слуги в одеждах Владыки. Через некоторое время несчастный неожиданно умирал.
И поползли слухи по Лхасе, да что там по Лхасе ― по всему ламаистскому миру: «Нету в Потале Пятого, нету!!! Аааа!!! Беда!!!» Пришлось Сангьягьяцо признать, что Великий пятый умер.
Меня всегда потрясало, как идея реинкарнации помогала тибетцам манипулировать ею в борьбе за церковную и государственную власть. Тибетское общество было устроено причудливым образом. В нем огромное место занимала религия, буддийская церковь. В последней же важную роль играли реинкарнации буддийских божеств и святых. Перерождения святых по-русски, тулку по-тибетски, хубилганы по-монгольски. Все живые существа имеют свойство перерождаться. Только обычные существа, как мы с вами, свои прошлые перерождения не помнят, а святые ― помнят. Вот далай-ламы – это перерождения бодхисаттвы милосердия Авалокитешвары. Авалокитешвара переродился в Первом далай-ламе, а потом вместе с ним ― во Втором, и так далее. Многие буддийские иерархи объявлены перерождениями тех или иных божеств или святых учителей прошлого. Это породило массу спекуляций и манипуляций. Например, панчен-ламы ― перерождения будды Амитабхи, они выше, чем перерождения Авалокитешвары. Сравнили! То будда, а то бодхисаттва. Значит, панчен-ламы выше далай-лам! Много возникало по этому поводу рассуждений и конфликтов. Можно было «подбить» годы жизни нового тулку. Иногда разница между реальным и «подбитым» сроком исчислялась десятилетиями. Можно было «подверстать» к линии перерождений «нужного человечка».
Итак, Сангьягьяцо обнародовал, что Пятый далай-лама, уходя в медитацию, оставил в этом бренном мире свое земное воплощение, потому что понял, что может не вернуться – кто знает, как пойдет медитация… Земному воплощению сейчас уже 15 лет. И пришло время явиться ему перед людьми, так как Пятый окончательно ушел. Шестым далай-ламой был объявлен молодой человек из родных Сангьягьяцо мест. Через несколько лет после смерти Пятого регент, как положено, нашел его перерождение ― ведь он был хоть и хитрец, но все-таки правоверный буддист. Он поручил его верным людям, заставил учить грамоте и пр. Теперь этот парень вышел на свет.
Но вот незадача! Обычно великих тулку определяли в монастырь в 4–5 лет, там учили и воспитывали соответствующим образом. Постепенно они вырастали в нормальных «воплощенцев» ― сознающих свое величие и роль, принимающих правила игры, исполняющих все обязанности тулку. Учились буддийской премудрости с утра до ночи, сидели часами на церемониях, благословляли бесконечное число жаждущих, исцеляли страждущих. Девушки? Нет. Вино? Исключено. Гулять-веселиться? Ни за что! Цанъянгьяцо ― это имя он получил при объявлении его далай-ламой ― не хотел жить такой жизнью. Новый Шестой был другой породы. Вкусивший вольного воздуха. Охотник. Бабник. Поэт.
Если бы Цанъянгьяцо вел разгульную жизнь тайно, я думаю, на это закрыли бы глаза. Ох, как ловко высокие лица это умели и умеют делать. Но он плевал на приличия. Завел шумную компанию молодых гуляк. Охотился. Носил нарядные одежды и богатые украшения. Веселился с девушками. Вступал в конфликты с церковными сановниками. Манкировал занятиями. Отказывался принимать монашеское посвящение. И главное ― не скрывал этого от толпы. Ужас.
В конце концов, он стал не удобен всем. Тибетской элите – и церковной и светской. Монгольским ханам (которые в это время правили Центральным Тибетом). Маньчжурским властям, постепенно все сильнее проникавшим в государственное устройство Тибета. А вот народ его любил.
Вскоре над ним сгустились тучи. Партия его патрона Сангьягьяцо проиграла, и регент был убит. Некому было встать на защиту Шестого. Просто так уничтожить Цанъянгьяцо маньчжуры не посмели. Но, приказав доставить его в Пекин, убили по дороге. Официально было сообщено, что он умер от болезни.
Вот и вся предыстория. Надо только добавить, что Цанъянгьяцо оставил после себя около 70 стихотворений удивительной красоты. Он был настоящий поэт.
Что дальше? В Тибете своим чередом был провозглашен Седьмой далай-лама, перерождение Шестого. А в степях Монголии, в районе Алашань, через десять лет после этого появился человек, в котором алашаньцы признали Шестого далай-ламу Цанъянгьяцо. Человек не возражал. Его окружили почетом, местный князь Абу-ноён принял пришельца как родного. Особенно уверовала в него властная и жесткая жена князя по прозвищу Догшин-гунджи (Гневная госпожа). Для него построили монастырь, взяли на довольствие. Появилась паства. Любимый ученик «Шестого» Агвандарджа стал настоятелем монастыря, а он сам ― местным хубилганом. В Алашани сложился настоящий культ Шестого далай-ламы. Есть линия его перерождений. Есть линия перерождений Сангьягьяцо, в которого воплотился Агвандарджа. Появились легенды о местах, связанных с именем великого ламы. Здесь он кого-то излечил, там кого-то удручил. В общем, все как полагается. После смерти «Шестого» Агвандарджа написал биографию, конечно, с его слов. Вот она-то и оказалась в папиных руках.
Правда это или нет?
Что там алашаньцы – все монголы верят, что это правда. Да даже во многих тибетских энциклопедиях эта версия упоминается как возможная. Такая вера опирается на слухи о том, что сопровождавшие Цанъянгьяцо в Пекин монголы как праведные буддисты не смогли поднять руку на великого хубилгана. Доложив в Пекин, что Далай-лама умер, они отпустили того на все четыре стороны. И он стал бродячим монахом, живущим милостыней.
Доводы ученых, которые считают, что это был действительно Шестой далай-лама, таковы. Он появился в Алашани всего через десять лет после официального объявления о его смерти. Наверняка были люди, которые