Всеволодовны, о планах по организации музея и о возможности разделения участка. Познакомившись с вашей своеобразной манерой разговаривать, можно не удивляться, как это раздражает вашего супруга. "Ну, почему ВСЕГДА нужно доводить до скандала!" – сказал он вам, по сценарию незнакомой женщине. Он прекрасно знал, что вы всегда так разговариваете.

Нина Петровна:

– И это все? Не густо. У вас небогатое воображение.

Аркадий Трофимович:

– Давайте попробуем немного добавить воображения. Семен Львович приезжает на дачу Елены Всеволодовны, незамеченный подходит к дому – это не трудно, дом утопает в зелени. Дверь кладовой открыта, как и сегодня. Он часто бывал здесь раньше и прекрасно знает уклад дома. В кладовой он срезает леску от удочки, которая стоит в углу с незапамятных времен, оставленная кем-то из рыбаков и никому не нужная. Нож для этого в кладовой имеется. Семен Львович натягивает леску на гвоздики над верхней ступенькой. А может быть, он просто положил удочку так, чтобы грузило зацепилось за один гвоздь, а другой стороной удочка прижимала леску, и срезал леску уже потом, когда его затея удалась. Живет он неподалеку, поэтому мог спокойно уехать домой. Возможно, он даже позвонил из дома, и ему никто не ответил. Тогда он едет на дачу еще раз. Увидев, что его затея удалась, он срезает леску и ставит удочку на место. Ему повезло, Елену Всеволодовну еще не обнаружили, и он мог спокойно уехать.

Семен Львович:

– Все это чудовищный бред и клевета. Вы еще за это ответите. У вас нет ни одного факта!

Аркадий Трофимович:

– А вот тут вы ошибаетесь. Один факт у меня есть. И он решающий. Вам, как директору театрального музея стыдно было допустить такой промах.

Семен Львович:

– О чем вы говорите?

Аркадий Трофимович (подходя к фотографии со сценой из балета Дон-Кихот):

– Обратите внимание на эту фотографию. Елена Борисова исполняет одну из сложнейших балетных партий – 32 фуэте с высоко поднятой ногой на открытии международного фестиваля молодежи и студентов летом 1957 года. В конце июля, если не ошибаюсь. За неделю до рождения Кириной Нины Петровны. Тогда, когда, по вашему мнению, она должна была находиться на девятом месяце беременности.

Немая сцена. Нина Петровна, Семен Львович и нотариус, пятясь покидают сцену.

ДЕЙСТВИЕ 3

Около злополучного крыльца стоят, прощаясь Ираида Васильевна, Аркадий Трофимович, Андрей и Эвелина.

Андрей (Эвелине):

– Я могу вас подвести. Поедете?

Эвелина:

– Только если мы перейдем на "ты".

Андрей смеется и, обнимая Эвелину за плечи, ведет ее к мотоциклу.

Ираида Васильевна:

– Обещанный дождь так и не пошел.

Андрей (оборачиваясь, будто вспомнил важное):

– Спасибо вам, Аркадий Трофимович. Не представляю, чтобы мы без вас делали. А все оказалось так очевидно, даже стыдно, что сами не заметили.

Аркадий Трофимович:

– Из-за мотоцикла я сначала чуть не заподозрил вас, Андрей. Он дает маневренность, не лишнюю в таком деле, как убийство. Прикинул вас на роль сына дражайшей мадам Кириной, никак не сходилось. Версия про мужа была тоже пальцем в небо, но оказалась прямым попаданием. Хорошей вам дороги.

Андрей и Эвелина уезжают.

Ираида Васильевна:

– Аркаша, ты был великолепен! Жаль только, что убийца и мошенник не понесет никакого наказания. Ты ведь сказал, что не станешь обращаться в полицию.

Аркадий Трофимович (поднимая бровь): – Но это не значит, что я не могу рассказать эту историю своим друзьям. А мой лучший друг – городской прокурор. Предоставим это решать ему.