Анна Павлова. "Неумирающий лебедь" - Наталья Павлищева

Представлять Анну Павлову не надо.

Кто же не помнит ее знаменитого «Умирающего лебедя»?

Самая известная русская балерина ХХ века.

И все-таки мы почти ничего не знаем о ней. Киносъемка ее выступлений не проводилась, а множество фотографий, согласно воспоминаниям ее современников, не передают очарования танца и личности Анны Павловой.

Многие ли знают, что Анна Павлова была в числе пяти представителей забастовочного комитета Мариинского театра на переговорах с администрацией во время революционных событий 1905 года?..

Однажды она исполняла танец с живой змеей на руке (змее понравилось), за плохо выполненную поддержку влепила партнеру пощечину прямо на сцене…

Во время какого-то «корпоратива» в Лондоне появилась из корзины с розами (были нужны деньги).

Павлова дружила с Чарли Чаплином (по слухам, актер был даже влюблен в балерину).

А лебедь, обвивший ее шею на знаменитой фотографии, – настоящий, он следовал за хозяйкой, как собачонка.

Еще сложней с личной жизнью балерины. Если о ролях, таланте, мастерстве, одухотворенности танца рассказали многие, то о ее жизни вне сцены – почти ничего, а в том, что сказано, выдумки больше, чем правды.

Сама Павлова написала краткую биографию, в которой все до поступления в Театральное училище больше похоже на сказку. Но если ей хотелось, чтобы воспринимали так, это ее право.

Разве столь важно, каким в действительности было отчество – Павловна или Матвеевна? Была ее мама прачкой или владелицей прачечной? А отец отставным солдатом или все же банкиром?

Был ли Виктор Дандре ее венчанным или только гражданским мужем? Действительно ли Павлова обладала весьма трудным характером, была страшно задиристой и капризной, и какими были ее последние слова?

Настоящей Анна Павлова была только на сцене, а ее сценические образы хорошо известны, хотя и не запечатлены на пленке.

Поверим ее современникам – никто лучше Анны Павловой не танцевал «Умирающего лебедя». Благодаря ей этот номер стал поистине бессмертным – «Неумирающим лебедем».

Официальная биография Анна Павловой сообщает, что она дочь прачки и отставного солдата и отчество имела Матвеевна. Сама Анна предпочитала называться Павловной и рассказывала о нищете семьи: «…мы были бедны, очень бедны…»

Конечно, отчество и материальное положение семьи далеко не главное в судьбе Анны Павловой, главное – ее танец, ее искусство перевоплощения на сцене. Умение задеть душевные струны у зрителей и сыграть на них мелодию любви.

Но так уж устроены поклонники, они желают знать о своих кумирах как можно больше и вне сцены. Тут исследователей поджидают сюрпризы.

Многие нестыковки биографии божественной Анны Павловой бросаются в глаза сразу.

Клеймо незаконнорожденной в XIX веке было серьезным препятствием, особенно для девушки. Возможно, потому мать Анны Любовь Федоровна обвенчалась с отставным солдатом Матвеем Павловым. Вместе они никогда не жили. Сама Анна утверждала, что отец умер, когда ей было всего два года, но документы сообщают другое – Матвей Павлов прожил достаточно долго, но «дочерью» не интересовался.

Не будем разбирать версии об отце-банкире или владельце той самой прачечной, в которой якобы работала мать Анны. Никто не выбирает себе ни родителей, ни место рождения.

Но по поводу вопиющей бедности можно возразить.

Считается, что после рождения маленькая Нюра жила у бабушки в деревне Лигово под Санкт-Петербургом. Лигово давным-давно район многоэтажек, а тогда действительно было деревней. А вот домик Аниной бабушки впечатляет. На фотографии не трехэтажные хоромы, но далеко не покосившаяся избушка. Прекрасное крепкое бревенчатое строение, таких у «очень бедных» семей не бывает.

В воспоминаниях самой Павловой так часто встречаются нестыковки, что их лучше читать «через строчку», памятуя, что это сказка балерины о самой себе. Гениальность танца самой Анны Павловой это ничуть не умаляет.

Пример? Павлова рассказывает о бедности семьи: «мы были бедны, очень бедны…», и тут же следует фраза о свежем снежке, скрипящем под полозьями их (!) саней по пути в театр. На дровнях к Мариинскому театру не ездили, следовательно, сани были приличные. Не конка, не извозчик, а сани, экипаж. Собственный? Оговорка по Фрейду. Вот в воспоминаниях Тамары Карсавиной конка присутствует, а у Павловой нет. Не пользовалась?

Когда Анна поступила в училище (нынешняя Академия Русского балета тогда была просто отделением Театрального училища, туда проводили общий прием и только за пару лет до выпуска окончательно распределяли, кто будет петь, а кто танцевать), она, как и все остальные ученицы, первый год была «своекоштной», то есть на занятия приходила из дома. Только убедившись, что из первоклашек будет толк, девочек и мальчиков на втором году обучения принимали на казенное содержание, и то не всех, например, Матильда Кшесинская до конца обучения так и оставалась приходящей.

Это означало, что целый год маленькую Аню привозили по утрам и увозили вечером. Лигово находится в южной части Санкт-Петербурга, а Театральная улица (ныне улица Зодчего Росси) в центре, само училище совсем рядом с Невским проспектом позади Александринского театра. Не меньше тридцати километров, пешком не пройдете, к тому же зимой в Питере светает поздно, а темнеет рано. На извозчике дорого.

Снимать жилье в районе Театральной улицы не могли позволить себе даже многие состоятельные люди, следовательно, мама свою Нюру все же откуда-то возила, пусть и не из Лигово. Но когда же она работала прачкой? Кстати, зарплата прачки не позволила бы ей не только ездить на извозчике, но и снимать комнату в пределах досягаемости. Несколько лет спустя Тамара Карсавина, отнюдь не жаловавшаяся на бедность своей семьи, тратила на дорогу до училища более часа, они с отцом (Карсавин преподавал в училище) ездили на конке, трамваи в Санкт-Петербурге еще не ходили.

А уж о билетах на спектакль в Мариинский театр прачка и вовсе едва ли могла мечтать. В те годы прислуга в Петербурге получала от 1,5 рубля до 3 рублей в месяц. Едва ли прачка зарабатывала больше ловкой горничной. А билет в Мариинку на самый последний ряд галерки стоил 60 копеек. Плюс извозчик… и месячной зарплаты прачки как не бывало.

Но главное – своекоштной ученице требовалось заплатить «всего-то» 300 рублей серебром за первый год обучения! Тамара Карсавина вспоминала, что за ее обучение платила родственница (а ведь Карсавины совсем не бедствовали), но потом между родственниками произошла какая-то ссора, и за последние два года оплаты уже не было. Тем не менее талантливую девушку не отчислили (или заплатил кто-то другой?).

Карсавина училась на пару лет позже Павловой, вероятно, и от матери Ани требовали такую же сумму – совершенно немыслимую для прачки!