— Он давно тебе снится, — ответила ласка.

— Последние десять лет… С тех пор как мне исполнилось шесть. Я хочу увидеть его наяву. Хочу почувствовать его прикосновение на моей щеке. Я еще никогда так сильно не хотела этого. Я должна его найти, а не видеть его только во снах.

— А если его не существует?

— Разве ты не слышишь его, не слышишь звона мечей? Он в опасности. Я нужна ему, а он нужен мне. Мы созданы друг для друга. Я думала, что он найдет меня, но этого не случилось, и я должна идти искать его. Он зовет меня.

Ласка моргнула острыми глазками с коричневым ободком, навострив уши.

— Я слышу только шум деревьев.

Услышав звон клинков, Кассандра вздрогнула, видя, как летят искры от ударов мечей, и хотя это был только сон, она близко к сердцу приняла все, что привиделось ей.

— Это лишь сон, — напомнила ей ласка, спрыгнув с ветки.

Веки Кассандры дрогнули, и сон прервался. Туман рассеялся, а лес взял ее под защиту. Она смотрела на ласку сквозь пелену сна.

— Это только сон, — вторила ей Кассандра. — Но этот сон уже снился мне. Мой суженый в опасности, и я должна его найти. Во что бы то ни стало мне нужно его отыскать.

Ласка подняла голову.

— Это не твой настоящий суженый. Он существует только во сне.

— Я хочу встретиться с ним, — твердила Кассандра. — Мы предназначены друг для друга, я знаю. Я всегда это знала.

Девушка поднялась, размахивая полами длинной рубахи. Дым рассеялся. Теперь она твердо шагала во сне по лесу, уверенно обходя все кочки и рытвины.

Она знала, что ласка по имени Триу-кэр везде следует за ней, и это придавало ей уверенности. Зверек всегда сопровождал ее в снах и понимал Кассандру, как никто другой, но даже это существо начинало злиться, когда Кассандра настойчиво твердила, что хочет найти своего воображаемого суженого.

Она знала, что ей это снится. Она понимала, о чем ее сон. Его содержание повторялось на протяжении дол-того времени: этот дым, те же пейзажи, странные звуки, которые слышала только она. Но последний особенно испугал ее. Он отличался от прежних, похожих на него снов тем, что сильно встревожил ее, чего не было раньше.

Впервые этот сон приснился Кассандре, когда ей исполнилось шесть лет, и хотя она никогда не видела лица незнакомца, он стал ее другом, самым дорогим человеком. Они вместе танцевали во сне, окутанные туманом, вместе ловили стрекоз, вместе играли.

Однако в последних снах юноша превратился в зрелого мужчину, волновавшего ее как-то по-особенному. В этих снах появилось нечто такое, что заставляло ее испытывать неизвестные ей раньше желания. Кассандра не могла понять, что с ней происходит. Она ощущала его сильные мускулы, твердые, как камень, его черные волосы. Девушка испытывала странные вибрации, заставлявшие дрожать ее тело и волноваться кровь. Он больше не был ее другом. Он стал ее мужем. Она уже хорошо узнала его, все больше мечтая встретиться с ним наяву.

Она снова слышала звон клинков. Отчетливо увидев сражающихся противников, почувствовала присутствие еще одного человека, чей злой дух витал в воздухе и преграждал ей дорогу к нему.

Кассандра вздрогнула.

— Что тебе надо? — воскликнула она. — Ты хочешь погубить его?

Она почувствовала холодный порыв ветра, и ласка вспрыгнула на ее плечо.

Кассандра от страха зажмурилась.

— Оставь его в покое! — закричала она. — Уйди прочь! Ничто не может разлучить нас.

Злой дух исчез, и тени вокруг нее растворились в темноте. Перед ее глазами мелькнули новые лица — дружелюбные и враждебные, но Кассандра бесстрашно двигалась вперед, не обращая ни на кого внимания, пока не выбралась из тьмы на залитую лунным светом поляну. Посреди зеленой поляны, упав на колени, стоял он, мужчина из ее снов, а за ним лежал другой, пожилой мужчина, который был ей незнаком. Он истекал кровью, и над его головой витал дух смерти. Эти двое были связаны друг с другом и в то же время разъединены, словно настоящее время распалось на два разных времени. Сон Кассандры расплылся, и она уже не могла отличить реальность от символов.

Ее мужчина поднялся, повернувшись к лежащему на земле мертвецу, словно не ощущая его присутствия. Протянув руки к небу, он взывал к богам.

— Бог всех богов, отец? — вопрошал он. — Ты научил меня сражаться в битвах! Я стал твоим воином!

Кассандра медленно подошла ближе.

— Дагда, — попросила она, — мой кельтский бог битв! Услышь меня! Увидь меня! Я твоя Дану, мать всех богов. Я узнала тебя, хотя ты сильно изменился. Я чувствую твой дух!

Закрыв глаза, мужчина повернулся, воздев руки к звездам. Из его левой руки сочилась кровь. В правой был кинжал, украшенный искусной гравировкой.

— В твоих жилах течет кровь моих предков. Я хочу одержать победу. Мой отец лежит погребенным в неосвященной могиле, — воскликнул он, — убитый этим кинжалом.

Рваная рана шла от кисти его руки до плеча, задев часть груди, словно по всему телу прошла молния.

— Я хочу отомстить за него!

Кассандра зажала рот рукой, чтобы подавить крик, готовый вырваться из ее груди.

— Что с тобой случилось? Ты истекаешь кровью! У тебя такие глубокие раны!

Она взглянула на лежащего человека, на его безжизненные глаза. Его душа стремилась к доброму духу, но между ними стояло грязное липкое облако, мешавшее им соединиться.

Ее Дагда споткнулся, когда он ослабел от потери крови, но настойчиво продолжал стоять.

— Зачем ты отняла у меня отца, — крикнул он, правой рукой погрозив луне. — Они сказали, что он сам вонзил в свое сердце кинжал. Это я отправил его на тот свет? Я был причиной его смерти?

Кассандра потянулась к нему, но ее руки ощутили пустоту.

— Дагда, — прошептала она, — позволь, я помогу тебе!

— Он в другом мире — мире снов, — подсказала ласка, увидев наконец мужчину, существование которого она отрицала. Подскочив ближе, она с тревогой посмотрела на него. — Те, кто не признают мира снов, не могут тебя слышать. Он больше не твой товарищ по игре. Он мужчина, а мужчины, живущие за пределами Лох-Нидеан, не следуют зову своих сердец. Пусть они уйдут из твоих снов. Ты его потеряла.

— Ты должен его услышать, — крикнула она Дагде, не обращая внимания на ласку. — Мы созданы друг для друга и должны быть вместе. Мы нужны друг другу. Я жажду тебя увидеть.

Дагда упал на колени.

— Матерь богов, — пробормотал он. — Благослови меня. Дай мне одержать победу над моими врагами. Я готов вернуться