– И куда же он уехал? – спросила она девочку.

– Не знаю. Скорее всего, в Техас, – ответила юная служанка, пожав плечами.

Лилиан не могла поверить, что проделала весь этот путь зря.

– Может, ты знаешь, когда он вернется? – продолжала она расспрашивать.

– К сожалению, не знаю. Он последнее время редко появляется здесь.

В этот момент ребенок на руках у Лилиан зашевелился и тихонько захныкал. Она покачала его и заметила удивление в глазах юной служанки.

– Это ваш ребенок? – спросила девочка.

– О нет! – поспешила ответить Лилиан. – Кто-то оставил малыша на лужайке, но начался дождь, и поэтому я принесла его сюда.

Служанка часто заморгала.

– Оставили ребенка на лужайке под дождем? – переспросила она.

– Да, – подтвердила Лилиан. – Наверняка он принадлежит кому-то из этого дома.

Девушка решительно покачала головой.

– Нет, госпожа. Здесь ни у кого нет таких маленьких детей. Я точно знаю.

– Очень странно, – пробормотала Лилиан, недоверчиво поглядывая на юную служанку. – Ты уверена?

– Абсолютно, госпожа, – заверила та.

Лилиан отогнула краешек одеяла и посмотрела на милое личико притихшей малютки. Похоже, это была девочка, совсем маленькая. Сердце Лилиан сжалось от сострадания. Интересно, где ее родители? Может, они все же объявятся? Ей трудно было поверить, что кто-то мог бросить ребенка на лужайке и забыть о нем. Внезапно в ее памяти воскресла история другой маленькой девочки, которая когда-то в прошлом потерялась. Лилиан вздрогнула и еще крепче прижала малышку к груди.

– Вы, госпожа, пока присядьте здесь, а я сбегаю, позову повариху, – сказала девочка, указывая Лилиан на стул. – Она вместе с остальными в саду. Они там гоняются за коровами. Знаете, наши коровы частенько убегают из хлева и разгуливают по огороду. Я скажу ей, что пришла девушка-кондитер. Подождите, я быстро.

Лилиан хотела сказать, что она не кондитер, но не успела. Проворная девчушка уже скрылась в темном коридоре.

Оставшись наедине со своей драгоценной находкой, Лилиан нежно поцеловала малютку в лобик.

– Ты такое красивое дитя, – прошептала она. – Но что я буду делать с тобой?

Затем она обвела глазами кухню, пытаясь найти место, куда можно положить ребенка. Кухня была огромной и очень уютной. Вдоль стен тянулись сияющие чистотой стойки, на которых стояли кастрюли и сковородки, на стенах висело множество всевозможных кухонных принадлежностей вперемежку с пышными пучками трав. Но Лилиан не нашла ни единого уголка, где можно было уложить ребенка спать.

В это время в коридоре послышались шаги, и она обернулась, ожидая, что появится кто-нибудь из взрослых слуг. Дверь отворилась, и Лилиан услышала приглушенный стон.

Лениво передвигая ноги, в кухню вошел тот самый непутевый красавчик, которого она встретила в беседке. Принцесса стояла как вкопанная, едва дыша. С ней творилось что-то необъяснимое. Она была девушкой гордой и умела достойно держаться в обществе мужчин. Она никогда не позволяла себе увлечься каким-нибудь смазливым наглецом. Но почему-то теперь она чувствовала себя бессильной. Вне всяких сомнений, перед ней был самый привлекательный мужчина, которого она когда-либо видела в своей жизни.

Ее опытный глаз фотографа говорил, что перед ней – шедевр. Его физическая красота была так ослепительна, что, несмотря на нечесаные волосы и помятую одежду, он был похож на молодого бога. Она вполне могла бы принять его за принца, если бы не знала, что принц уехал.

Но нет. Принцы, которых она успела повидать за свою жизнь, были, по большей части, существами слабыми, изнеженными и бесполезными… Этот парень был слишком земным, слишком живым и настоящим, чтобы быть принцем. Он был больше похож на воина. Воина, который накануне изрядно перебрал.

– Кажется, мы с вами где-то встречались? – спросил он и, лукаво сузив глаза, уставился на нее.

– Возможно, – сухо ответила она. – Хотя не исключено, что ваша память способна вас подводить.

Она решила делать вид, что он ей нисколько не интересен.

– Ах да, вспомнил! Вы девушка из моего сна!

По губам незнакомца скользнула игривая улыбка, однако уже через секунду его лицо снова выражало муку. Он приложил ладони к вискам и на миг зажмурился.

– Извините, что я в таком неподобающем состоянии, – добавил он. – За безрассудство приходится расплачиваться.

– Понятно, – сурово сказала она.

– Я слышу в вашем голосе укор. Похоже, вам неизвестно, что такое похмелье, не так ли, Красная Шапочка?

Он исподлобья посмотрел на нее.

– Вы проницательны, – насмешливо заметила она.

– Да, вы из тех, кто никогда не позволяет себе подобных шалостей. Просто воплощенная благопристойность, – продолжал он. – Но все же, знаете, я уверен, что наконец-то усвоил этот суровый урок. Клянусь, что с этого дня я больше никогда не прикоснусь к алкоголю.

Он обвел глазами кухню, как будто искал что-то.

– Кстати, вы случайно не знаете, как приготовить «Кровавую Мэри»? – внезапно оживившись, спросил он.

– Понятия не имею, – коротко ответила она, пытаясь изобразить на своем лице презрение.

Она действительно не знала, как готовить подобные зелья. А если бы знала, то вмиг приготовила бы что-нибудь, лишь бы облегчить его муки. Она продолжала стоять посреди кухни, прижимала ребенка к груди и смотрела на него. Она хорошо знала, что красота способна обворожить, но ей никогда не приходило в голову, что такая красота может предстать в облике мужчины.

Он молча кивнул, будто смирившись со своей печальной участью, пересек кухню и подошел к настенному шкафу. Открыв его, он порылся там и извлек флакон с лекарством. Потом взял с полки стакан, наполнил водой из-под крана, высыпал на ладонь несколько мелких таблеток и, резко закинув их в рот, быстро запил водой. И, конечно же, скривился.

– Было бы гораздо приятнее лечиться тем же, от чего заболел, – пробормотал он, пробираясь вдоль кухонного стола к стулу. – Но эта горькая гадость может оказаться более эффективной.

Тяжело плюхнувшись на стул, он откинул назад голову, закрыл глаза и замер. Зачем он снова подверг себя такому наказанию? Ведь он обещал себе не повторять подобных ошибок. Хотя, признаться, он довольно давно не набирался так, как прошлой ночью. Когда-то ночные попойки казались ему довольно забавным времяпровождением. Он умел и любил повеселиться. Но с годами такое веселье начинало нагнетать на него скуку, и он часто покидал вечеринку в самом ее разгаре. Почему же он не сделал этого вчера?

На самом деле он хорошо знал, почему так присосался вчера к бутылке. Двадцать лет назад в этот самый день были убиты его родители. Это событие было трудно забыть… И все же он очень надеялся, что в следующем году будет настолько занят делами в своей стране Октавии, что у него просто не будет времени на участие в этом бессмысленном, не приносящем ни утешения, ни радости ежегодном ритуале.