Я чуть подалась вперед, с беспокойством следя за приближением жреца.

Почуял что-то, гад. Движется целенаправленно, но так медленно, будто нарочно хочет нервы потрепать. И снова перед ним расступаются, как перед божеством. Снова отовсюду – почтительно-заискивающие взгляды. Блин. Неужто Дей допустил какую-то оплошность?

Я аж губу прикусила.

Как бы он нашего Лина не засек, потому что тогда ой-ой-ой, что будет. Черт. И Родана не предупредить. И парни за повозкой ни фига не видят. Мейр вообще некстати занялся тем, что принялся выволакивать на свет божий наш скудный скарб. Дей ему помогает. Родан опять звучно дохает внутри, пугая своими хрипами окружающих. Лин послушно таращит глаза в землю и старательно изображает тупую скотину. И никто… вообще никто из них не видит, что настоящая опасность приближается совсем с другой стороны!

Неожиданно жрец, как почувствовав мой взгляд, резко обернулся.

Я аж вздрогнула и едва не отшатнулась от щелки, но поздно – что-то его насторожило. То ли моя «метка», то ли дейри, то ли еще чего. И пусть один раз все прошло благополучно, но, может, тот, первый жрец, был просто слабым? Может, этот учуял что-то еще?..

Так, хватит паниковать.

Я сделала пару глубоких вдохов и выдохов, стараясь успокоиться и избавиться от мерзкого холодка между лопаток. Потом заставила себя сесть смирно, благо Лика и Дия пока не подозревали, что нашей повозкой заинтересовались. Затем осторожно выглянула снова и обреченно вздохнула, обнаружив, что некромант уже подошел вплотную и, не обращая внимания больше ни на кого, уверенно завернул к нашему борту.

Жрец оказался действительно немолодым – еще старше, чем тот, в деревне. Но такой же бритоголовый, смуглый, как будто в храмах принято посещать солярии, узкокостный и худой, как сушеная камбала. Длинный черный балахон хорошо скрывал особенности фигуры, но, судя по выпирающим скулам и острому подбородку, некромант, если и не изнурял себя длительными постами, все равно был крайне умерен в еде. Тогда как жилистые руки и грубоватая кожа на запястьях недвусмысленно указывали на физическую работу, которой этот человек, судя по всему, уделял немало своего драгоценного времени. Правда, характерных мозолей, какие бывают от постоянного упражнения с оружием, я не нашла, но руки все равно были приметными. Такими не берут хрустальные кубки и не гладят мягкие шелка. С такими руками только землю возделывать. Или шкуры мять, регулярно погружая их в щелочь.

А вот глаза у него оказались очень светлыми. Такими же светлыми, как кажущиеся выцветшими от солнца брови. Холодные, серовато-стального оттенка и поразительно тусклые, как будто это не человек был, а ожившая мумия.

Когда он вывернул из-за угла повозки, возникнув перед нами огородным пугалом, не ожидавшие подвоха девушки чуть не взвизгнули от неожиданности и разом отпрянули, а я постаралась уронить взгляд как можно ниже. От греха подальше. После чего спрятала левую ладонь за спину и постаралась выглядеть спокойной.

– Светлого дня вам, – ровным бесстрастным голосом произнес жрец, остановившись напротив и цепко оглядев нашу нервно переглянувшуюся троицу.

– Светлого дня, господин, – нестройно отозвались мы.

– Подойдите ко мне. Я хочу на вас взглянуть.

Я мысленно чертыхнулась и, по-прежнему пряча взгляд, следом за девушками выскользнула из повозки. Причем делать это пришлось быстро – судя по скорости, с которой танцовщицы буквально выпорхнули наружу и склонились в глубоких поклонах, промедления некроманты не любили. Более того, наверняка могли еще и гадость какую устроить, потому что в глазах Лики я успела подметить стремительно нарастающее беспокойство. А Дия заметно побледнела и кинула пугливый взгляд в сторону хозяина. Но поняв, что тот слишком занят со стражем и не видит нашего плачевного состояния, резко погрустнела.

– Как вас зовут? – все так же бесстрастно спросил жрец, оглядев нас, как коров на рынке.

– Лика…

– Дия… – тут же прошелестели девушки, не смея поднять на него глаз.

– Гайка, – с секундным опозданием представилась я.

– Покажите ваши «метки».

Мы с редким единодушием вытянули вперед руки и закатали рукава. Причем я сжала кулак и развернула его тыльной стороной наверх, а не вниз, как девушки. На случай, если жрецу приспичит взглянуть поближе. А ему точно приспичит – моя «метка» явно не оставила его равнодушным. Вон как приподнялись светлые брови. Вон как нехорошо сверкнули глаза. И вон как он впился в нее взглядом, едва увидел. После чего тут же забыл обо всех остальных и, нетерпеливо отмахнувшись, шагнул в мою сторону.

– Кто ты, дитя? – с первым проблеском эмоций спросил он, осторожно тронув указательным пальцем мой вызывающе красный шнурок.

Я вздрогнула от неожиданности, но тут же опомнилась и, почтительно склонив голову, тихо повторила:

– Меня зовут Гайка, святой отец.

– Откуда ты родом? Зачем приехала в Нерал?

Так. Врать нельзя – почует. Говорить правду нельзя тем более – удавит. Дергаться сейчас вредно – насторожится. А бежать нет смысла – мне все равно надо в город. Поэтому придется снова изворачиваться.

– Я с юга, господин, – как и в прошлый раз, ответила я чистую правду. – Очень издалека. А сюда пришла для того, чтобы увидеть один из главных храмов.

– У тебя очень необычная дейри…

Твою маму! И этот туда же!

– Да, святой отец. Я знаю.

– Кто дал тебе «чистую» метку?

– Дедушка, святой отец.

– А вторую?

– Святой отец в Дежках, – смиренно ответила я. – Он тоже отметил, что у меня необычная дейри, и посоветовал обратиться в храм. А еще он сказал, что это – знак владыки. И что ему было бы угодно видеть меня в своем доме.

Некромант чуть сузил глаза.

– Когда это случилось?

– Несколько дней тому назад, господин.

– Вот как? – почему-то удивился он, а потом отчего-то задумался, продолжая изучать меня, как какую-то диковинку. Даже нахмурился ненадолго, как тот, другой. Прикусил губу, как будто все еще сомневался. Однако потом все же медленно наклонил голову и странно усмехнулся. – Что ж, владыка действительно ценит все необычное. А твоя дейри очень редка. Точно так же, как редок и твой дар. У тебя в роду были ведьмы?

– Да, святой отец, – послушно кивнула я, мысленно проклиная настырного жреца на все лады. – Бабушка. Но она умерла недавно.

Некромант усмехнулся шире.

– Это меня как раз не удивляет. Удивляет другое: как она могла прятать тебя так долго? С таким-то даром?

Я опустила ресницы.

– Я родом из глухого уголка, господин. У нас нет своего жреца.

– Плохо, что нет. Но это поправимо. Ты приехала одна?

– Нет, господин. С братом и дедушкой. Он очень болен.