До дыр зачитывал обычно

Отец, мог наизусть пересказать.

Дом опустел лишь только Ксенья

Что-то уронит, разобъёт

К отцу забравшись на колени,

О чём лепечет не поймёшь.

А Василиса «развернулась»:

Пошли детишки каждый год.

Только горе не минуло

Всех уносили «на погост».

Молитвы уж не помогали.

И траур длился много лет.

Как кормить грудью прекращала,

Так опять ребёнка нет.

Каких болезней ни узнала?

То корь, то полиомиелит,

То скарлатина и ветрянка,

То коклюш или дифтерит!

Вокруг надела, будто в сказке.

Качалась буйно конопля.

Из семян давили масло,

Из стебля мать холсты ткала.

Так до пятнадцатого года

Вовсю «с германцем» шла война.

Тут родился сын Григорий

А в сентябре уж Павел ждал.

В семь лет вполне благонадёжно

Ксенья смотрела за детьми.

Отец и мать трудились в поле

От зари и до зари.

А между тем матушка-Россия

Взбунтовалась, забурлила,

Рухнул строй, пришло безвластье,

Менялись «белые» и «красные».

То мчались строго на восток,

То возвращались все обратно,

Мужчин забрали «под ружьё»

А стариков «для интендантов».

Остались детвора, подростки,

Калеки, женщины, молодки.

Ксенья часто убегала

К соседям в прятки поиграть.

Когда о братьях вспоминала,

Они такого натворят

Что только в сказке рассказать.

Золою тесто «посыпают»

Или солому подожгут,

Ворота все пораскрывают,

Разгонят кур, яйца побьют.

Мать, возвратившись, только ахнет…

— Куда смотрела, дочка- дрянь!?

Сынков не трогала, в них счастье,

Надежду видела она.

Революция сметала,

Разрушала, поджигала,

Разбрелись умельцы,

Остались погорельцы.

Все свободой наслаждались

— Граждане России-

Так теперь именовались,

Гордые ходили!

В девятнадцатом году

Александр родился,

Неугомонный, а с лица-

Был весь подобие отца.

Росли три брата смельчаки,

Шалуны, затейники,

Озорники, весельчаки.

Дом стал «муравейником».

Шум и топот, вой, галдёж.

Как горох по полу,

Осенью в двадцать втором

Отец двух отдал в школу.

Чтоб одеть и прокормить,

Продали корову,

За учёбу заплатил

Только за полгода.

Прокатился по селу

Слух про коммунаров,

И Семён решил рискнуть,

«Где ни пропадало!».

Вот с котомкой за спиной,

С посохом пастушьим

Утром с дочерью вдвоём

Вышли на «распутье».

Предстояло много вёрст

Прошагать, проехать…

Без истерик и без слёз

За отцом шла Ксенья.

До коммуны добрались,

И в изнеможенье,

Опустились на скамью

В конторе управленья.

Всем увиденным Семён

Поражён был напрочь

Вся коммуна на лицо…

Домики, как в сказке.

На двух хозяев круглый дом

Под железной крышей

Много окон, два крыльца

С разными перилами.

Что подвалы есть в домах

Семён узнал позднее,

А пока что впопыхах

Осматривал скорее.

Был участок ограждён

И рвом и забором

Охранялся день и ночь

Разъездным дозором.

Молотилка в мастерских,

Сеялка, косилка,

Плуги, бороны, серпы,

Грабли, вилы, жнейка.

Две конюшни, скотный двор,

Птичник и кошара,

Склад, пекарня, жернова,

Для зерна амбары.

Мастерская, сеновал,

Рига для соломы.

И свинарник небольшой

За околком в поле.

Есть сапожник и портной,

Скорняки и шорник,

Столяры и маляры,

Саночник, колёсник.

За посёлком огород

Женщины разбили.

Морковь, свёклу, лук, чеснок

По весне садили.

Помидоры, огурцы,

Кабачки и тыквы,

Фасоль, горох, редька, бобы,

Были даже дыни.

Заключили договор-

Приступить к работе,

Когда первый взнос внесёшь

Деньгами иль инвентарём.

Дали дом, пока пустой,

Ксенья в нём осталась

И на ферму за селом

По снегу пробиралась.

На работе день-деньской,

Вечером в ликбезе.

Всё ждала когда Семён

Привезёт семейство.

Ждать пришлось не день, не два,

Ровно через месяц

Прибыла её семья:

Взрослые и дети.

Невелик был первый взнос:

Две овцы, телёнок,

Три несушки с петухом

Жирный поросёнок.

А кобыла еле шла

(Уж была на сносях)

Через два дня принесла

Жеребёнка Зосю.

Всё хозяйство в «карантин»

На месяц поместили

И следить пришлось за ним

Василисе с сыном.

Гриша с Павликом с утра

Школу посещали

Размещалася она

Пока в избе-читальне.

Пошёл в кузницу Семён,

(Бог силой не обидел)

Вдвоём с бойким кузнецом

Ковали и лудили.

После школы детвора

В кузницу бежала,

Раздувала там меха

Прутья подавала.

Заворожено смотрел

На огонь Григорий

И готов был целый день

Простоять у горна.

Хоть и вьюжным был февраль

Вскоре стихли бури,

Стало солнце пригревать

«Выросли» сосульки.

Шум и треск