Но перейдем к делу, — продолжил фюрер, — Учитывая стоящие перед нами задачи, вы, конечно, понимаете, что мне потребуются подробнейшие данные обо всех европейских странах, и в первую очередь об Австрии и Чехословакии. Эти две страны раздираются внутренними противоречиями, и в обеих довольно сильна немецкая диаспора. Я должен знать, что там думает каждая домохозяйка, каждый полицейский, каждый школьный учитель. Я должен знать, на кого я там могу положиться и насколько я в них могу быть уверен. Вермахт мне, конечно же, предоставит свои разведданные, но эта лиса Канарис вполне может спеться с генералами и предоставит мне информацию, подобранную соответствующим образом. Вы руководите разведкой, которая подчинена только партии, и врать вы ни мне, ни партии не будете. У меня складывается впечатление, что сейчас мы сможем овладеть этими странами, не пролив ни одной капли немецкой крови. Я понимаю, что вся тяжесть выполнения этой задачи ляжет на вас, Рейнгард. Генриха я пригласил, чтобы он был в курсе дел и, если потребуется, оказал вам всяческую помощь. В обоих этих странах около пятнадцати миллионов немцев испытывают на себе пресс славянизации и чешское иго. Мы должны помочь им сбросить это иго, а они, в свою очередь, сделают все возможное, чтобы облегчить нашу задачу.

Даю вам десять дней, — теперь он пристально уставился на Гейдриха, — за это время разработайте план организации разведывательно-диверсионной сети в обеих этих странах. Активизируйте там вашу работу до предела. Не мне вас учить, что и как надо сделать. Не спускайте глаз с Англии, Франции и России, и хотя Франция погрязла в своих правительственных кризисах, у Англии слишком малочисленная сухопутная армия, а Россия вряд ли захочет поддерживать буржуазные государства, любая из них может вмешаться в развитие событий в любой момент.

И вот еще что. — Речь Гитлера замедлилась, он вынул из стаканчика на письменном столе карандаш и начал вертеть его в руках, — Я бы попросил вас повнимательней приглядеться к фон Нейрату, Бломбергу, Фричу и Шахту: как бы с перепугу они не наделали глупостей. Удержите их от этого. И вообще, эта старая прусская школа генералитета не очень-то подходит для наших задач: они разучились побеждать, они не привыкли рисковать и выигрывать. Они готовы ввязаться в драку, если им гарантирован минимум пятьдесят один процент успеха, но ведь больной раком будет хвататься и за один гарантированный процент выздоровления. Нам нужны полководцы, которые готовы рисковать и выигрывать в любых условиях.

На тонких женственных губах Гейдриха заиграла улыбка.

— А может, нам заблаговременно позаботиться, чтобы они просто не смогли совершить ошибки?

— Нет, нет, — поспешно возразил Гитлер, — Они нам могут еще понадобиться. В конце концов, они преданы нам, просто служба в республике их сделала слишком нежными и мягкими. Пока только проследите. Вот и все, что я вам хотел сказать. Надеюсь, вы, как всегда, со всей серьезностью подойдете к выполнению этой задачи. Нам нельзя ждать. Если мы будем ждать столько времени, как предлагают наши генералы, наше оружие начнет устаревать и тогда придется начинать все сначала. Наступает самое подходящее для драки время. Нельзя упускать момент. Большая часть населения Австрии просто мечтает воссоединиться с Германией, многонациональная Чехословакия раздирается внутренними конфликтами, которые нам только на руку, Франция погрязла в своих правительственных кризисах, а Англия — в своей парламентской демократии. Сейчас самое подходящее время. Если у вас есть ко мне вопросы или предложения, то я готов их выслушать.

Оба генерала отрицательно покачали головами и встали со своих мест.

Уже спускаясь по широкой лестнице рейхсканцелярии, Гиммлер сказал:

— Ну, вот и началось то, что мы задумывали пять лет назад.

— Да, — согласился Гейдрих, — мы к этому стремились все эти пять лет. Гитлер прав, начинать надо с Австрии: там достаточно надежных людей. Мы всегда можем договориться и с Зейсс-Инквартом и с Кальтенбруннером. Эти два парня сделают все, что мы им скажем. Они прекрасно понимают, что лучше управлять сильной Австрией, тесно связанной с Великой Германией, чем Австрией, в которой поднял голову всякий сброд. Вы, надеюсь, читали мои доклады: из них видно, что Австрию можно считать просто одним из районов Германии. Посмотрите вокруг, прошло всего лишь около пяти лет: сейчас в Германии вы не увидите нищих, почти не встретите безработных, если не считать бездельников, которые и не стремятся найти работу. Немецкий народ не ошибся, когда поставил на нас. Но теперь он должен получить что-то еще. Присоединив к себе Австрию, мы присоединим не только около десяти миллионов немцев, но присоединим еще и их производство и ресурсы. Отстранив от руководства евреев, мы резко увеличим производительность австрийской промышленности для нужд государства. От такой акции не только австрийские немцы, но и многие другие национальности вздохнут с облегчением. Сам Бог дарует нам ее в руки…

А что касается Чехословакии, — заключил Гейдрих, — то тут примерно та же ситуация, единственное отличие состоит в том, что ее надо будет предварительно расчленить по национальному признаку. Дальше все пойдет как по маслу. Получив в свои руки Чехословакию, мы не только будем обладать одной из наиболее развитых промышленностей Европы, но и получим доступ к природным ресурсам, которые соизмеримы со всеми ресурсами Германии.

— Вы, Рейнгард, не хуже фюрера уже все просчитали, — усмехнулся Гиммлер, — Не вы ли подали ему все эти идеи?

— Бросьте, Генрих, вы прекрасно понимаете, что об этом мы думали с самого начала. Сейчас фюрер собирается нанести удар по генералам, после чего поставит на их место наших единомышленников, и тогда не останется никаких препятствий. Не знаю, как вам, а для меня лучше работать день и ночь, видя перед собой манящую цель, чем просто прозябать в болоте. Нам с вами выпало жить в очень интересное время.

— Вы неисправимый романтик, Рейнгард, — усмехнулся Гиммлер.

— Нет, скорее реалист. Оглянитесь, вспомните, с чего мы начинали, и сравните с тем, что мы имеем сейчас. Страна поднимается прямо на глазах. Но для дальнейших побед нам нужно сырье, пространство и рабочие руки, а это значит — война.

Историческая справка

Рейнгард Гейдрих — родился в 1904 году в городе Галле, где его отец, Бруно Гейдрих, был директором консерватории. В семье Гейдрихов царило преклонение перед классической культурой, в которой главное место отводилось музыке. Весной 1922 года юный Гейдрих был принят в состав имперского военно-морского флота. На флоте карьера молодого моряка идет успешно: в 1922 году он слушатель военно-морского училища, в 1924 — лейтенант, в 1926 — обер-лейтенант. Еще в 1918 году он вступает в члены «Немецкого национального союза молодежи», в 1920 — в «Немецкий народный союз наступления и обороны», в том же году становится связным в дивизии «Люциус», входящей в добровольческие отряды. В 1921 году вместе с товарищами основывает «Немецкий народный молодежный отряд». После получения звания лейтенанта Гейдриха направляют служить в морскую разведку Балтийского флота, где судьба сводит его с тогдашним капитаном первого ранга Вильгельмом Канарисом. Перед ним — блестящая карьера, но его губит женщина. Он обручен с дочерью одного старшего флотского офицера, но женитьба срывается. Что произошло — покрыто тайной. Есть три версии случившегося: Гейдрих либо соблазнил девушку и отказывался жениться, либо напоил и изнасиловал ее, либо, самое банальное предположение, — он выманивал у девушки деньги. Во всяком случае разразился скандал, состоялся суд чести, и Гейдрих подал в отставку. В 1931 году молодой моряк остается не у дел и продает свои кулаки в штурмовые отряды Ремма, для разгона митингов оппозиционных партий. В это время он вступает в НСДАП; в этом же году возглавляет Кильскую группу партии, правда, довольно малочисленную. Здесь его замечает Генрих Гиммлер. 1 августа 1931 года он присваивает Гейдриху звание штурмфюрера СС. а к осени повышает до штурмбанфюрера СС и переводит в свой штаб в Мюнхене. В июле 1932 года Гиммлер решает организовать службу безопасности и, вспомнив разведывательное прошлое Гейдриха, поручает это ему. Довольный проделанной им работой, Гиммлер в 1933 году назначает Гейдриха своим представителем в Баварской полиции, а в 1934 году ставит во главе центральной службы гестапо. Перебравшись в Берлин, Гейдрих продолжает возглавлять гестапо, оставив за собой и главенство в разведке (СД).