– Ладно, давай поедим, – предложил Михей, водрузив чугунный горшок с кашей на специальную подставку на большом дубовом столе. Расставил тарелки и положил обоим верберам заранее пожаренного шашлыка и распаренной в русской печке гречки. Пахло так, что желудок Дикого скрутился узлом. Оборотень только сейчас смекнул – сколько времени не ел. Вот ведь! Встретил ее – и все, даже о пище забыл…

– Что там у тебя с новым боем? – проглотив кусок мяса, уточнил Дикий.

– Нормально все. Место назначили. Будем опять драться с людьми.

Дикий поморщился.

Он считал такие бои нечестными. Все-таки любой человек намного слабее оборотня. Тем более, матерого. Тем более, подготовленного. По сути – это не бой, это – избиение. Но деваться некуда. Заказчик есть заказчик. Да и репутация среди организаторов боев без правил многое значит. Сегодня отказался выступать против человека, завтра тебя уже никуда не возьмут. И сиди без работы, соси лапу.

Дикий в таких случаях старался вырубить соперника, но не побить его основательно. И как врач мог сказать – получалось.

Ужин прошел в пустой болтовне. Верберы осуждали преступников, которые ради денег жадной до зрелищ и крови публики устраивали бои «двусущий против человека», обсуждали что нужно починить в доме… Обычные дела, обычные разговоры.

А стоило лечь в свою часть дома спать, на огромную дубовую кровать, как перед глазами встала она…

Дивная фигурка в темноте. Стройное сильное тело под Диким. Такое, что… у-ух… В голову словно крепкий алкоголь шпарит, обжигает изнутри, льется по телу. И оно уже все – один чистый голый инстинкт. Тот самый, который и требует наготы… Как граната с вырванной чекой. Одно движение – и взрыв.

Дикий ворочался до самого утра. Было так жарко и так… С непривычки аж все тело сводило и зубы скрипели. Желание было непривычно мощным, горячим, навязчивым. Кипятило воздух в груди и скручивало пах тугими узлами напряжения.

И только под утро, протирая глаза, Дикий понял – она пара…

Так и пролежал несколько минут, переваривая открытие и думая о том, что же терпеть делать.

* * *

Ахсана

Почти целый день я переваривала встречу с оборотнем. Это было… ну все равно что вживую оказаться в книге фэнтези. Неожиданно и совершенно неправдоподобно.

Жаль, что обсудить происшествие оказалось решительно не с кем. Муж уехал на два дня в командировку. Да и что я ему сказала бы? Дорогой, я встретила оборотня. Он был медведем, а потом голым мужиком на меня навалился и… в общем, стало ясно – женщин у него давно не было… Совсем не тот разговор, который укрепит наши и без того пошатнувшиеся в последнее время семейные отношения.

Даже не знаю, чего нам не хватало с Сережей. Все ведь было как у людей, как принято выражаться. Дом, ребенок, мы оба без вредных привычек. Но что-то сломалось в нашей семье с рождением Матвея.

С чего все началось?

С того что я днями ухаживала за Матвеем, а по ночам укачивала его и кормила? Тем самым обделяла вниманием мужа?

С того, что в один прекрасный момент он вынужден был мне помогать?

С того, что его мать постоянно зудела над ухом какая я плохая жена и мать?

Сцеживаю молоко – не люблю ребенка, подшучиваю над лишним весом Сергея – не люблю мужа.

С того, что секс стал менее регулярным в первые годы после рождения сына?

Не знаю, где тот самый крошечный винтик, который, выпав из механизма нашей семьи, разрушил всю его стройную работу.

И вот муж уехал в командировку, сынишка отпросился пожить у няни, и я немного выдохнула, оставшись наедине с собой. А теперь еще и с происшествием на трассе…

Самое интересное, что у меня не возникло внутреннего протеста, мыслей, что это бред, галлюцинации.

Я почему-то внезапно поняла, что все это правда. Оборотни – живущая параллельно с людьми раса, которая просто себя не афиширует. Так в детстве вдруг осознаешь, что есть целый огромный мир: Земля, государства, острова. И он не ограничен уютным двориком, куда мама выводит тебя погулять, стенами вашего дома и вашей улицей. Больше того, есть еще Солнце, планеты и безбрежный океан космоса где-то за сосущей синевой неба.

Чтобы немного проветриться, прийти в чувство, я решила сходить в магазин. Прогуляться по вечернему поселку, прикупить чего-нибудь вкусненького. Может, моего любимого мороженого: нежного, густого, на сливках.

Переодеваться не стала. Кто там будет меня разглядывать ночью? Осталась в домашних лосинах и длинной полосатой тунике в тон. Сунула ноги в кроссовки, накинула кардиган для утепления.

Улицы выглядели практически пустынными. Только деревья шептались друг с другом, шелестя листвой, да Луна подмигивала с неба. Фонари с высоты бетонных столбов бросали рассеянные конусы света. В них вихрями кружились сонмы жирных ночных мотыльков, прореженные мелкими точками мошкары.

Шуршали машины, лаяли собаки, чирикали птицы. И когда все стихало, становилось слышно, как оглушительно в траве стрекочут кузнечики.

Поселок казался мирным и сонным…

…Внезапно я услышала шум грубых голосов, ругань, женские возмущения. Словно кто-то включил телевизор неподалеку. Еще недавно ничего не было, и тут – бац – возникло из ниоткуда.

Пьяные шальные мужские голоса перебивали друг друга, гундели и гнусавили.

Звонкий женский звучал на высоких нотах, переходил на ультразвук.

– Да ладно тебе крошка, чего ты ломаешься? Станцевала, возбудила, а теперь, что? В кусты? Нет уж!

– Да хватит себе цену набивать, маленькая шлюшка… На тебе небось клеймо ставить некуда…

– Никуда ты детка, уже не денешься! Сама виновата! Знала куда шла!

– Да пустите, мерзавцы! Я просто танцовщица! Меня пригласили на праздник, поздравить с Днем рождения!

– Все вы… просто танцовщицы…

– Да чего вы с ней цацкаетесь, тащите!

– Пустите!!!

Я рванула на звук. Того, что я услышала хватило, чтобы разобраться в сущности ситуации. Поначалу казалось – голоса доносились неподалеку. Вот буквально пара домов, поворот, еще несколько зданий – и я на месте событий. Но нет. Я неслась по темным улицам, не чувствуя ног, и никак не могла найти источники звуков.

Они будто все время приближались. Мне постоянно чудилось – уже за поворотом и эта гнусавая толпа мерзавцев и бедная девушка. Но всякий раз приходилось бежать дальше. Самое странное, что и двигалась я словно намного быстрее обычного. Ветер свистел в ушах так, будто я лечу на велосипеде на хорошей такой гоночной скорости.

Волосы выбились из косы, падали на лицо, щекотали нос. Деревья проносились мимо сплошной лентой, словно я, действительно, несусь на каком-нибудь транспорте.