– А с другими оборотнями: ну там с медведями, волками такое возможно?

– Не, – Дикий махнул рукой, почему-то напомнив, как раздавал пощечины в драке в облике зверя. – У нас животная ипостась физическая и она вылезает так или иначе. А вот аурный зверь нэнги может так и не проявиться, если нечто не послужит толчком.

– Если огромный вербер не толкнет нэнги на трассе? – хихикнула я.

Дикий тоже рассмеялся.

– Ну вроде того. Но и сейчас нэнги считаются элитными оборотнями. Они летают, и это выделяет их среди всех.

– А огнем мы можем дышать? Ну как драконы из сказок.

– Нет. Это нет. Хотела меня спалить? – съязвил Дикий. – Кто бы тогда сегодня тебя выручил?

– Спалить не спалить, а немного подпалить кое-кому шкуру не помешало бы. Чтобы не пугал женщин до смерти.

– Грешен! – развел руками Дикий. – Кстати, у нэнги есть еще одна особенность. У женщин вашего вида нет пары. У мужчин есть, у женщин нет.

– Стоп! – я аж подпрыгнула на месте. – Так это все правда? Про пару и истинность?

Дикий кивнул, как-то странно посмотрел, прищурился и с минуту меня гипнотизировал. Было одновременно не по себе и как-то уютно. Словно грелась возле теплого камина холодным зимним вечером. Мне даже чудилось – в глазах Дикого пляшет пламя: неистово-жаркое и одновременно какое-то ручное. Для меня ручное, близкое. Будто стоит мне лишь приказать – и пламя согреет или спалит недруга.

Я на секунду даже замерла, чтобы прожить, прочувствовать это ощущение. Слишком было… невероятно, удивительно… потрясающе.

Губы Дикого дрогнули, руки сжались в кулаки. Он вдруг откинулся на спинку кухонного уголка и тряхнул головой, будто пытался привести себя в чувство…

И как-то очень невесело, зло усмехнулся.

…Мы проболтали до позднего вечера. Я опомнилась, когда Дикий кивнул на часы и резюмировал.

– Тебе бы отдохнуть. Уже одиннадцать часов и пять минут…

– Боже! Так поздно! – встрепенулась я и словно вернулась в реальный мир из нашей общей удивительной сказки с оборотнем.

Почудилось – на какое-то время мы с ним переместились в свое, особенное, общее пространство… И вот теперь вдруг вернулись.

Было так странно вновь ощутить прохладу стола под рукой, жар чашки с чаем, которую я недавно машинально пополнила. Увидеть привычное окружение…

Ночь разлилась за окнами густой синевой и поселок притих уже окончательно. Только где-то очень далеко лаяла собака и ухала сова. И еще временами ветер заставлял крышу слегка дребезжать.

– Как твоя рана? – уточнила я, прежде чем отправиться спать. Дикий поднял руку, демонстрируя, что кровь на пластыре не выступила, значит вроде бы все нормально.

– У оборотней шикарная регенерация, – добавил он. – Все нормально. Но… спасибо за твою заботу…

Не знаю почему, но последние слова прозвучали так, что у меня аж под ребрами защемило. На щеках Дикого выступили малиновые пятна румянца, а груд вдруг начала вздыматься заметно чаще. Он отвел взгляд и сказал в пол:

– Иди, отдыхай…

– Мда… Теперь понятно, почему у меня перелом зажил за две недели… – почти сама себе сообщила я. – Да и заживало все всегда быстрее чем у других… Ну спокойной ночи! – опомнилась я и посмотрела на Дикого.

Он поднял на меня взгляд и стало совсем не по себе. Словно воздух из груди высосали. Раз – и там пустота, вакуум. Дыхание застревает в горле и все слова вместе с ним. Мысли пестрой стайкой колибри уносятся куда-то в воздух.

– Сладких снов, – голос Дикого, с хрипотцой, с заметным песком еще долго чудился мне в ночной тиши. Пока лежала в своей кровати, пыталась уснуть, но переживания дня, новая информация и все остальное, что касалось этого вербера, будоражило, взвинчивало и мешало отправиться в Царство Морфея.

Дикий

Большую часть ночи Дикий провел в каком-то полубреду. То слонялся по комнате, втягивая запах истинной, что казалось впитался в каждую его пору, в каждый его орган, в каждую клетку. Он весь ею пах – от носков до макушки. И от этого любовная лихорадка только усиливалась в тысячу раз. Все тело гудело от желания сделать Ахсану своей. Срочно! Прямо сейчас!

Чтобы соперником возле нее даже не пахло.

Еще никогда близость женщины, пусть даже соблазнительной, пленительной так не действовала на Дикого. Даже в месяцы тотального воздержания, когда было совсем не до зова плоти. Он даже тогда так не сходил с ума от того, что рядом красивая, эффектная женщина.

А сейчас… Дикий буквально бросался на стены от переполняющего каждую клетку желания. Оно струилось по венам горячей кровью, било в голову пьяными мыслями. Прийти к ней в спальню. Ласкать, трогать, чтобы расслабилась и…

И от этого терпеть становилось еще сложнее.

Дикий почти не сомкнул глаз. И прекрасно понимал, что сам, сам загнал себя в эту ловушку.

Он мог уйти от Ахсаны еще вечером. Для матерого вербера, пусть даже пешего, расстояние от дома нэнги до избушки Дикого – так, на полчаса бега. А то и быстрее, если сокращать по непроходимым для машин и людей местам. Заброшенным стройкам, пустырям.

Дикий мог телепатически «свистнуть» Михею. Обычно такая связь без дополнительных устройств была доступна только альфам двусущих. Но у парочки отверженных оборотней она образовалась сама собой. Конечно, поздновато для «звонка». Но Михей приехал бы на выручку Дикому. Да. Он легко мог добраться до собственного дома. Но… не мог…

И расплачивался за это.

Ближе к утру Дикий дошел до какого-то состояния полубезумия, полубреда.

То и дело одергивал себя уже на середине лестницы на второй этаж. Слава богу, Ахсана пока не проснулась. Вот был бы номер!

Вряд ли она оценила бы открывшееся зрелище. Дикий лицезрел его в зеркале спортивной комнаты – наверное сделали, чтобы видеть – правильно ли выполняют упражнения. В глазах горячечный блеск, тело каменно-напряженное. Ну и все, что надо, торчит так, что не скроешь. Уж точно не узкими штанами мужа Ахсаны. Этого задохлика по сравнению с верберами.

Дикий отправился в душ и, щедро крутанув кран, обрушил себе на голову ледяной поток. Жмурясь и щурясь на лампочки, которые вспыхивали, стоило лишь зайти в помещение, долго стоял, охлаждая разгоряченные тело и голову. Охлаждая мысли, если уж на то пошло.

Ахсана оставила Дикому желтое полотенце. Он вытерся, обвязал его вокруг бедер, вышел и… тут дверь из прихожей открылась и на пороге показался незнакомый мужик. Лет сорока на вид. Не то чтобы уж задохлик. Вполне себе крепкий для человека. Немного наметившийся животик, пожалуй, все портил. Но человеческие мужчины часто с возрастом его наращивали. Разворот плеч у мужика был вполне себе адекватный. Да и походка – уверенная и сильная.