— Учительские курсы, а до этого училась в столичной академии, — ответила я, не задумываясь, и тут же поняла свою оплошность.

— В академии Одаренных? — на лице дамы тут же появилось опасливое выражение. Она сделала едва заметное движение, как будто хотела отодвинуться от меня подальше. — Так вы, оказывается, тоже из этих... ученых-колдунов? — ее голос разом стал холодным.

— Да, я сенситив. То есть, Одаренная, — сказала я мягко, не считая необходимым отрицать очевидное. Раз уж проболталась — нужно вести себя достойно. — Не стоит называть нас колдунами.

— Вы и детишкам собираетесь эту вашу эфирную магию преподавать? — возмутилась дама. — Слышала, в столичных школах этим занимаются!

— Магии, в традиционном ее понимании, не существует. Изучение скрытых способностей человека и всемирного эфирного поля не имеет ничего общего с колдовством.

Дама фыркнула, показывая свое отношение к этому утверждению, и вновь нервно потеребила шаль гладкими как сосиски пальцами.

Я мысленно вздохнула.

Неприятно осознавать, что до сих пор полно на свете людей, в чьих глазах наука недалеко ушла от магии.

Пусть стали обыденностью телеграф, электричество, радио, управление эфирными потоками и трансформация реальности, всегда найдутся те, кто требуют снести электростанции и изгнать Одаренных, объявляя достижения прогресса дьявольским колдовством и пороком.

Неужели и жители города, куда я отправляюсь, принадлежат к той же породе ретроградов? Вот это совсем неважная новость.

Времена меняются, но люди за ними не всегда поспевают.

Впрочем, на учительских курсах нам немного преподавали психологию с упором на то, как бороться с косностью. Так что я была готова в какой-то мере противостоять предубеждениям. Хотя надеялась, что мне не придется с ними столкнуться.

— Что же, раз вы Одаренная, то умеете… колдовать? — подала голос дама.

— Управление эфирными полями и потоками — не колдовство, — опять поправила я ее. — И Одаренные — вовсе не маги.

— Да, про это пишут, — с сомнением отозвалась дама. — Вы знаете, как управлять грозой? Вызывать ливни?

— Увы, нет, — развела я руками.

— Двигать предметы на расстоянии?

— Немного.

— Вызывать пожары?

— Если потребуется.

Дама поняла, что я не намерена распространяться о собственных умениях, да и сама она больше не желала поддерживать разговор.

Теперь она смотрела на меня с откровенной опаской — неудивительно, ведь в ее глазах я была колдуньей, учительницей магии!

Что за темная женщина...

Мне хотелось разубедить ее, но я понимала, что это бесполезно. Она не услышит моих аргументов. Люди ее возраста и воспитания с трудом воспринимают все новое и малоизученное.

Другое дело — дети. Они охотнее верят в то, что любая вещь и природное явление кроме материального воплощения имеют незримую эфирную копию, и весь мир вокруг пронизан эфирными токами и полями, управляя которыми можно менять реальность.

Поэтому Департамент возлагал большие надежды на новую образовательную программу. И я была среди тех, кто должен нести прогрессивные знания и убеждения в массы.

Надеюсь, я преуспею на этом поприще.

Остаток пути до своей станции дама молчала, и вскоре поезд остановился в Шваленберге, где дама и сошла. Она попрощалась со мной сухо и бросила напоследок настороженный взгляд, который меня неожиданно уколол.

* * *

Солнце уже клонилось к западу. Его лучи прыгали по стенам и полу купе. Я рассеянно смотрела в окно, на вокзальную суету последнего крупного города северного направления королевства.

Снаружи сновали носильщики, путешественники докуривали сигары или возились с замками чемоданов. Торговцы разносили напитки и пирожки. Заиграл оркестр; вдалеке весело перекрикивались дети.

Интересно, как скоро я начну скучать по кипению жизни большого города? Ведь ничего подобного не будет в той глуши, куда я направляюсь.

Сошли последние пассажиры; в мой вагон никто не сел.

— Не желаете размять ноги? — предложил кондуктор, заглядывая в купе. — Мы простоим здесь минут двадцать; будем пропускать Северо-западный экспресс, у него приоритет в движении. Но не беспокойтесь, потом нагоним расписание. Задержки не будет.

Я с готовностью поднялась, вышла в узкий коридор, спустилась на платформу и жадно втянула прохладный воздух. Он был пропитан паровозной гарью и ароматом мазута, но мне нравился этот запах, потому что навевал мысли о путешествиях и приключениях.

Мы стояли на втором пути; я хотела перешагнуть через рельсы и дойти до здания вокзала, чтобы купить леденцов, но кондуктор придержал меня за рукав:

— Осторожно, госпожа! Слышите? Северо-западный экспресс приближается.

Рельсы тут же загудели, раздался пронзительный свист, и мимо нас, грохоча, содрогаясь и дыша раскаленным паром, на полной скорости промчался поезд.

Локомотив был выкрашен ярко-синей краской; за стеклом я успела разглядеть машиниста в зеленой униформе и алые отблески топки на потолке. Следом весело простучали колесами три желтых пассажирских вагона первого класса, несколько зеленых вагонов второго класса, а последним был прицеплен выкрашенный серым почтовый вагон, обшитый стальными листами, с окнами-амбразурами как в военном форте.

— Что это такое? — удивилась я вслух.

— Специальный бронированный банковский вагон, — пояснил станционный служащий, который стоял возле полосатой будки на платформе. — Раз в месяц везет золотые слитки для отправки в заморские банки. Внутри вагона — охрана с ружьями. Если грабители сунутся, им не поздоровится. Поезд едет без остановок до самого побережья; остановится на заправку водой и углем лишь однажды, в небольшом городке Крипвуде, через час езды к северу отсюда.

— Я как раз направляюсь в Крипвуд! — оживилась я. — Буду там работать по направлению от Департамента образования. Чем еще известен этот город?

— Да ничем. Не повезло вам, госпожа. Глухое место, скукота. Туманы, леса, болота. Дыра дырой. Новые люди туда редко едут, а если и едут, то скоро возвращаются; прижиться там не каждый сумеет. Чужих местные не привечают.

Он посмотрел на меня сочувственно. Я пожала плечами и двинулась к прилавку у здания вокзала.

Да что они все заладили — дыра, глухомань, не повезло! Такие слова не настраивают на радостное ожидание.

Полно! Я не развлекаться туда еду. Мне бы затаиться на год в укромном месте, и для этого Крипвуд подойдет как нельзя лучше. Там будет тихо, покойно, а работа даст цель. Я буду так занята, что не останется времени жалеть себя да горевать. Кто знает, быть может, я найду там свое счастье! Быть может, мне потом и не захочется возвращаться в столицу...