– Спасибо, капитан, – голос человека был сочный, бархатный. – Пусть каждый занимается своим делом. Ваше дело – безопасность и сопровождение. Справимся. Аллах поможет.

Сопровождающий пожал плечами, буркнул что-то вроде «Иншалла» (да будет на то его воля) и удалился в джип. Паренек отлаженными движениями монтировал треногу. Поднатужившись, взгромоздили на нее нечто вроде тарелки спутниковой антенны. Молодой крепил ее к кронштейнам, пристроил в пазы блок настройки длительности входного и опорного импульсов. Старший извлекал из ящиков составные части загадочной конструкции. Щелкали зажимы, стыковались детали механизма. Получалось что-то абсурдное, причудливое, взаимоисключающее.

– Готово, Али Гусейнович, – свистящим шепотом проинформировал паренек. – Ну и хреновина у нас с вами получилась…

– Вот такая она, Ильхам, – усмехнулся черноусый, – помесь самогонного аппарата и машины времени…

Паренек хихикнул. Но поперхнулся, закашлялся. Черноусый включил подсветку часов. Заволновался, бросился разворачивать тарелку. Вдвоем установили ее на ровном участке, молодой подкрутил ручку, развернув загадочный диск в сторону моря. Приладил основной сенсорный блок из анодированного алюминия – к нему подключались сенсорные головки и дополнительные головки лазерных диодов. Коллега склонился над громоздким пультом управления, активировал питание, а когда в железной коробке послышалось прерывистое гудение, принялся переключать клавиши, налаживая работу установки. Прислушивался – через несколько секунд после активации должно запуститься самотестирование. Скоро гудение стало ровным, слегка затихло, оператор удовлетворенно кивнул, перевел дыхание. Настроил регулятор длины волны излучателя. Плавно пульсировал желтый светодиод – машина успешно проверяла саму себя. Паренек стоял неподвижно, приложив ладонь к уху, вслушивался. Прошло минуты четыре. Ильхам встрепенулся.

– Кажется, летят, Али Гусейнович… – Голос парня сел от волнения, он почти хрипел.

Дышать становилось трудно. Всю жизнь он к этому шел – через не могу, бессонные ночи, неверие коллег и начальства, бюрократические баррикады. Четверть века потратил на создание установки и возможность ее испытать. И вот теперь, когда до цели считаные минуты… Что это было? Он начал сомневаться? Или мечта, которая сбывается, – уже не мечта? Бойтесь исполнения желаний? Он тоже начал вслушиваться. В ушах звенело, отрывистое жужжание сверлило мозг. Далекий, невнятный, одиночный гул, мало похожий на «хоровое пение»…

– Разведчик, Ильхам… – Он не узнавал свой взволнованный голос. – Разведчик летит вдоль моря… Уже скоро. За разведчиком пойдут остальные…

Армада шла намеченным курсом – по три машины в ряд. Маячки бортовых огней мерцали на крыльях. Море не просматривалось – сплошная египетская тьма внизу. Где-то под крылом – мощные авианосцы ВМС США, крейсеры, эсминцы, десантные корабли с 26-й экспедиционной группой Корпуса морской пехоты США, боевые корабли других стран – собранные в этом море, как заявила госсекретарь США, «исключительно в гуманитарных целях и для спасательных операций»… По курсу тоже – темно и странно. Только приборы подсказывали, что курс и высота – верны. Оператор наведения сообщил о приближении к границе Ливии. Ощущение смутной тревоги рассосалось – летчик был спокоен. Сообщение оператора не взволновало. Причин для переживания никаких. Пустая формальность – пересечь границу арабского государства. Что произойдет над Ливией с самолетом НАТО? Ничего! То же самое, что танковая колонна в джунглях Папуа – Новой Гвинеи! Из луков расстреляют? Там же дикари, они еще с верблюдов не слезли… Он многого не знал о событиях в Ливии, но верил отцам-командирам. Защищать гражданских – священный долг. «Мы спасаем бесчисленное количество жизней по всей стране! – вещала на пресс-конференции в Брюсселе официальный представитель НАТО Оана Лунгеску. – Мы проводим операции с особой тщательностью и точностью, чтобы избежать жертв среди мирного населения. Цифры гражданских потерь, упоминаемые ливийским режимом, являются откровенной пропагандой! Режим Каддафи жестоко и систематически атакует собственный народ, правительственные войска обстреливают города, минируют порты, используют мечети и парки в качестве живого щита!» Он гордился, что именно Франция первой 19 марта нанесла удар. В 12.45 – обстреляв автомобиль неизвестного типа, но который явно представлял угрозу гражданскому населению. Именно французские летчики обнаружили в воздухе над Ливией самолет противника Г-2 «Галеб» и после его приземления на базе Мисураты уничтожили ракетой «воздух – земля». Именно французы нанесли воздушные удары по целям в районе Эль-Зинтан, ликвидировав на стоянках пять штурмовиков и два ударных вертолета «М-35», уничтожили три бронемашины у Мисураты и две – у Альджабии, стирали с лица земли объекты радиоэлектронной разведки, четыре установки САУ к югу от Триполи, склад с вооружением, крошили командную инфраструктуру и силы ПВО, взорвали несколько ливийских вертолетов во время их транспортировки на автоприцепах…

Он покосился вбок – слева мерцали бортовые огни идущего в его ряду «Рафаля». Марсель Жюстье – единственный из пилотов ударной группы, кому под сорок. Тихий молчун, по барам не ходит, электронную книжку читает, семья живет в Нормандии, и практически все свое жалованье он отправляет ежемесячно туда. Справа на «Грипене» смешливый швед Свенсон, где-то позади Поль Гурден на «Мираже III» – душа компании, резкий парень и первый, если намечается поход по увеселительным заведениям. «Алкоголь, господа, наркотики, беспорядочные половые связи…» (шутка, конечно – во всяком случае, про наркотики). С ним-то и держал пари Шарль, хватит ли духу подойти к бойкой барменше с бесподобными глазами. Духу-то хватило, но кто же знал, что «романтический» вечер закончится поломкой кровати? Он скрипел зубами от злости: призрак крошки Софи тянул его в каморку, где из мебели была лишь койка, сбрасывал одежды, обвивался вокруг тела, словно лиана-паразит… «Приходи еще, Шарль, я буду ждать… ты не такой, как все, ты другой…» Зачем он пошел тогда в эту чертову увольнительную?!

На командном пункте штаба коалиции в Милане генералы и обремененные постами офицеры следили за изображением на огромном мониторе. Отчетливо было видно, как группа самолетов со стороны Италии приближается к Ливии. Еще минута, от силы две – армада пересечет линию побережья, разобьется на группы, начнется главное – боевая работа по намеченным мишеням.

– Все в порядке, господа, – объявил молодцеватый, начинающий лысеть подполковник в итальянской форме. – Отработают, как всегда. Рутина, если изволите. Сегодня шесть объектов, из них три в Триполи, включая дворец Каддафи. Двадцать минут работы – и на базу.

– Предпочитаю забрасывать этих варваров «Томагавками», – проворчал высокопоставленный чин в форме британских ВВС. – Надежно, безопасно. А так, гадай – вышлют пару перехватчиков, ущерба, конечно, никакого, но впечатление смажут.

– Не вы ли, мистер Бэгуэлл, заявили на весь мир 23 марта, что ВВС Ливии больше не существует? – усмехнулся бледноватый французский генерал.

Британский чин неприязненно покосился на французского коллегу, воздержался от комментариев. Вновь обратил взгляд на монитор, где точки самолетов пересекали границу суверенного государства. Интенсивность авианалетов и стрельба крылатыми ракетами с эсминцев и подводных лодок «Флорида» и «Провиденс» росла с каждым днем. Ежедневно поступали сводки об уничтоженной бронетехнике, подавлении баз ПВО, ликвидации военных складов. Натовские генералы нервничали. Парадокс – чем сильнее распахивали бомбы Ливию, тем прочнее становились позиции Каддафи. В феврале они висели на волоске, а теперь окрепли. Почему? Он все такой же, мечет молнии, хрипит в микрофон. «Меня не пугают бури, охватившие горизонт, я не боюсь истребителей, несущих разрушения! Меня не сломить, мой дом здесь, в этом шатре, я полноправный хозяин, и завтра будет таким, каким его сделаю я!» Похоже, Запад преподнес Каддафи подарок – сплотил вокруг него его собственный народ. Такая же поддержка, что и сорок лет назад. Не хотелось верить, что Каддафи выигрывает войну – без современных ракет, мощных бомбардировщиков… На месте взорванных танков возникали новые, пополнялись людские резервы – ливийцами, наемниками из сопредельных стран, стреляли зенитки – пусть не попадая, но поднимая дух воюющих солдат. Войска Джамахирии успешно теснили мятежников почти по всем фронтам, забирая город за городом. Менялась тактика правительственных войск – все больше напоминая партизанскую. «Призрак» наземной операции становился реальнее, объемнее, но в рамки резолюции ООН под номером 1973 он не вмещался даже при самом вольном ее прочтении. Операция, прозванная вице-адмиралом ВМС США Гортни «Одиссея. Рассвет», французами – «Харматан», англичанами – «Эллами», а выскочками из группы объединенных штабов – «Союзный защитник», могла продолжаться еще не один месяц…