сказал – подчинённый сделал. Завтра вылет. В Инчхоне тебя встретит их человек и отвезёт сначала к суперинтенданту по работе с иностранными коллегами, а потом уже на рабочий участок, к которому тебя временно припишут как следователя поддержки.

– Неужели вы не знаете, как они там относятся к иностранцам?

– Хайт, это не школа и не институт, сама прекрасно знаешь, что делать. Будут плохо с тобой обращаться – накатаем заяву в мировой суд. Не переживай. Я и Андрюха будем на связи. Чуть что – звони.

Ния облизала пересохшие губы, совсем не заметив, что задерживала дыхание, когда Березин давал первичный инструктаж.

– Так-с, что там дальше… ах да, тебе выделят полицейские жетоны: на питание, проживание и сопутствующие траты. На этом сильно не разгуляешься, конечно, поэтому старайся почаще ездить с парнями из ЮКП, а когда будут угощать – не отказывайся.

«Реализация закона во всей красе, главное, с голоду не умереть в командировке», – с тоской подумала Ния.

– Даль Фёдорович, но завтра… у меня ведь даже сумка не собрана, дела не улажены. Кто же так делает?

– А я виноват, что дура Ольга купила билеты на завтра?

– Так пусть вернёт.

– Мы уже отправили письмо в ЮКП, отзывать как-то некрасиво.

Ния буквально взвыла. Вытащив из кармана смартфон, она быстро пробежалась глазами по списку незавершённых бытовых дел.

– Тогда сегодня отпустите меня?

– Да-да, конечно. Отпускаю, только заявление мне напиши, что, дескать, вызвалась в командировку, прошу отпустить на неопределённый срок… до завершения дела, и так далее, и тому подобное.

– Серьёзно? – Ния остановилась у двери.

– А как же. – Березин нарисовал на сухом лице предательскую улыбку. – Все дела передашь Андрею, постановление подготовим.

– Понятно.

Тяжело вздыхая, понурив голову, Ния буквально выползла в коридор и тенью прошла вдоль стены в свой офис. Остановившись около личного стола, она подобрала электронные архивы, милый кактус в миниатюрном розовом горшке и рабочий телефон. С громким треском имущество опустилось на соседний стол. В эту же секунду из-за угла вышел светловолосый Андрей в чудном свитере с ромбиками, который Ния сразу не заметила. Мужчина устало потирал левой бионической рукой макушку.

– Всё? Разрешилось?

– Ещё как, – кисло отозвалась она. – Меня отправляют в командировку.

– О как! И куда же?

– В ЮКП АК.

– Серьёзно?

Остальные коллеги, заинтересовавшись темой, оторвались от работы и обернулись.

– Так это ты та несчастная? А я думала, кого пошлют, – протянула красавица Света, младший следователь. – Сочувствую.

Андрей скривился, увидев заваленный вещами стол, но промолчал.

– Когда вылет? – спросил он.

– Завтра.

– Ого. Быстро.

– Я там дела тебе… ну, в общем, Фёдорович сказал тебе их оставить.

– Принял. Хорошо. О результатах сообщить?

– Да, было бы неплохо. Немало сил было потрачено.

«И эмоций», – уже про себя добавила Ния.

Под сбивчивые пожелания удачи Ния оставила душный коричневый офис. Ей предстояло оплатить коммунальные счета, погасить кредитную задолженность (и надо ж было брать этот бесполезный кредит, лучше бы дождалась зарплаты), собрать вещи, сходить к зубному и снова связаться с Олесей, личным психологом. Она удивится повторному вызову, но отказывать не станет, как-никак заработок.

Только закрывшись в машине и заведя мотор, Ния позволила себе грязно выругаться. А ведь день так хорошо начинался.

***

За фасадом ярких рекламных баннеров: брезентовых, электронных или голографических, – а также чередой заваленных товарами масс-маркета магазинов скрывался вычеркнутый из «стабильной» капиталистической жизни низший класс. За пределами центра, ближе к окраине, толпились громоздкие многоэтажки с тонкими стенами. Социальное жильё, под соусом из вранья о комфорте и удобстве, буквально натирало друг другу бока. На этих улицах, практически всегда грязных и разбитых, редко горели фонари, а детские площадки представляли собой унылую картину некогда выкрашенных, но уже давно облезших кривых переборок и покосившихся игровых домиков.

Единственное, что отличало Нию от коллег, это вовлечённость. Когда она брала какое-то дело, то старалась погружаться в него с головой и проникнуться горем родных. Да, к сожалению, сочувствие едва ли добавляло очки к профессионализму, но она искренне старалась во всём разобраться.

Дело о студенте, которое пришлось передать Андрею, как раз было таким. Над парнем издевались из-за доходов его семьи. На популярный факультет он попал благодаря высокому ученическому баллу и льготе. Удивительно, но подобное всё ещё происходило. Его сокурсники, дети так называемой элиты, не оценили намного более интеллектуально развитого члена узкого образовательного круга и учинили над ним расправу прямо в здании университета.

Как и ожидалось, камеры в ученическом корпусе не работали, свидетелей не нашлось. Мать покалеченного мальчика обивала пороги полицейских участков и новостных студий, чтобы дать делу хоть какую-то огласку, но у неё не было денег, а в настоящей действительности только они могли решить её проблему.

Дело передали в руки Нии, а это значило, что развитие и тем более удовлетворение ему не светит. В день допроса подозреваемых следователь Хайт уже показала себя не с лучшей стороны, наорав на родителей-толстосумов и глумливого отпрыска. И всё же, несмотря на патовую ситуацию, Ния надеялась хоть как-то поддержать семью мальчишки.

По информации, взятой из дела, она отыскала нужный дом и подъезд. Машину пришлось припарковать на обочине узкого проезда, поскольку весь двор жилого комплекса был забит дешёвыми легковушками, выходцами из давно забытого прошлого. «Тесла», даже старой модели, выглядела космическим шаттлом рядом с ними.

Домофон долго молчал, и Ния хотела было уйти, но тут бойкий детский голос ответил:

– Мама ийёт!

– Да, слушаю, – тут же отозвалась женщина, – кто это?

– Ния Хайт, следователь по вашему…

Домофон издал переливистый гудок, и дверной магнит ослабил хватку с характерным щелчком.

– Поднимайтесь на девятый.

Тошнотворный подъездный запах – не самое худшее, что довелось ощутить внутри высотки. Стены, размалёванные граффити, зловонные мусорные пакеты по углам, кнопки лифта, заляпанные чем-то коричневым, – увиденное рисовало привычный бытовой пейзаж представителей низшего класса.

Ния нажала на кнопку этажа платком, намереваясь срочно выбросить тот после поездки. На лицо, как было принято, натянула тканевую маску и надеялась, что семейство сделает то же самое.

На девятом этаже гостью ждала приоткрытая дверь, из-за которой скалился замызганный пёс.

– Пшёл прочь! – рявкнула на него хозяйка. – Проходите, пожалуйста.

Уставшие красные глаза матери о многом говорили. Нии даже стало неловко за столь поздний визит: могла бы и по телефону позвонить, зачем тревожить людей.

– Вот сюда. Можете не разуваться, я ещё не прибиралась.

Женщина не врала. В квартире царил полнейший хаос. Грязное бельё свисало со всех возможных выступов. На полу валялась шерсть, еда и куски засохшей уличной грязи. Посреди коридора гордо восседала на горшке мамина «секретарша». Она широко улыбнулась и помахала, когда Ния прошла в зал.

Среди свисающих языками обоев, пожелтевшей на потолке штукатурки и покосившихся шкафчиков старой стенки выделялся лишь один предмет быта – широченная плазма, купленная, по всей видимости, либо по большой скидке, либо в кредит, либо за счёт какой-нибудь компенсации.

– Садитесь сюда… сейчас… секунду, уберу только…

Женщина освободила диван от очередного вещевого кубла, поправила выцветшее от частых стирок покрывало и пригласила гостью жестом. Сама же села на пластиковый детский стульчик, комично поджав под себя полные ноги.

Сердце Нии вдруг болезненно сжалось: в тусклом свете лампы хозяйка дома выглядела ещё более унылой и грустной. Кстати, маску она так и не надела.

– Я вела ваше дело…

– Да-да, помню вас. Так что там? Есть новости?

– Его передают другому сотруднику, поскольку меня отправляют в долгую командировку.

Женщина поджала губы. Буквально за секунду её лицо выразило сразу несколько эмоций: от банального удивления до обречённого понимания.

– Они хотят замять? Да? Я права? Вашему начальнику, наверно, деньжат отстегнули?

– Нет-нет, не так. Меня действительно отправляют в командировку, а ваше дело попадёт к человеку более опытному. В какой-то мере для вас это даже удача.

– Правда?

– Да. Как раз поэтому я и пришла. Хочу передать вам рабочие контакты Андрея Павловича Скворцова. Он старший следователь с хорошей раскрываемостью…

– Я его помню. Блондин в дурацком свитере и с бионической рукой. Он был в следственно-оперативной группе. Дежурил в тот