Теперь ему надо в Бауэрнбург, чтобы выяснить, куда подевались жители.

Не без труда направил он заартачившуюся лошадь в сторону деревянного моста — к Бауэрнбургу, расположенному на скалистом острове. Этот короткий переход потребовал от него усилий больших, чем вся предыдущая дорога. Он стал опасаться, что и тут никого не найдет. С другой стороны, если жители деревни хотели избежать нависшей над ними угрозы, они должны быть тут. И еще он надеялся найти своего сына, Мариуса, под защитой родных. Но что-то подсказывало ему, что эта надежда вот-вот рухнет и если он продолжит путь, то столкнется с какой-то ужасной правдой, которой лучше не знать.

Деляну взглянул на себя со стороны. Одет он был по-деревенски: сандалии, чулки до колен, поверх рубахи — льняная накидка с вырезом для головы, застегивающаяся на пряжку, простая повязка на лбу, чтобы укротить длинные волосы. Кушак, опоясывавший его, он приобрел много лет назад на базаре: у Рады было много талантов, но шить она не умела, и кушак скрывал патронташ, унаследованный от Михаила вместе с мечом. Нет, его одежда не бросалась в глаза, и он смело мог сойти за жителя одного из окрестных селений. К тому же за последние годы он так изменился, что даже старик Барак едва ли признал бы его, встань он сейчас перед ним.

Для Андрея, уверенного в том, что и по прошествии долгих лет его не пожелали бы видеть в этих краях, это было важно. Он оставался для всех осквернителем церкви и вором, мог стать объектом травли и даже погибнуть: люди в Трансильвании не отличались деликатностью, когда речь шла о безбожниках или грабителях. А в их глазах он был и тем и другим.

Чем ближе подъезжал он к мосту, тем тревожнее становилось у него на душе. Стена тишины, окружавшая Борсу, стояла и тут. Казалось, она стала еще плотнее. Андрею приходилось преодолевать прямо-таки физическое сопротивление. Даже лошадь переходила через мост неестественно медленно, словно чувствовала что-то такое, чего он еще не воспринимал.

Он достиг острова, а вскоре и ворот. Они были широко распахнуты. Нигде никаких признаков жизни.

Деляну соскочил с седла, ласково потрепал лошадь, которая становилась все более нервной — или боязливой? — и очень медленно двинулся вперед. Низкие своды ворот искажали стук копыт, — камни напоминали, что они из самых мрачных времен, о которых ходили легенды, и сейчас готовы рассказать о них.

Деляну отбросил навязчивые мысли и ускорил шаг. У него было предостаточно проблем. Да и будущего все равно не избежать.

Он вступил в тесный внутренний двор с простыми деревянными постройками и огляделся. Его окружали столетние стены Бауэрнбурга, достаточно высокие, чтобы служить непреодолимым препятствием для не особенно решительного войска. Небо над ними раскинулось блеклым полотном, лишенным какой-либо реальности, и это было хорошо: с годами его глаза все хуже переносили яркий свет, он избегал светлого времени и летом предпочитал быть в пути лишь в часы утренних и вечерних сумерек.

Внутри стояла мертвая тишина. Казалось, он находится в гробу, созданном для великанов.

«Что же это?» — спрашивал он себя. Возможно, люди бежали перед наступающим вражеским войском, чтобы спрятаться в сторожевой башне, где их и постигла общая судьба.

Но в этом случае он видел бы следы жестокого сражения. Однако двор был пуст; он был даже просторнее и чище, чем раньше. Андрей внимательно огляделся и решительно направился к башне. Большая двустворчатая дверь была лишь прикрыта, и когда он ее распахнул, она скрипнула точно так же, как прежде, во времена его юности. Он шагнул внутрь и на секунду закрыл глаза, привыкая к двойному свету, который царил в просторном помещении с многочисленными маленькими оконцами. Он не боялся страшных неожиданностей, будучи надежно защищен на случай любой опасности. До него доносились тихие, невнятные шорохи, которые звучат в большом зале, если тихо стоять и прислушиваться: вой ветра, проникающего через открытое окно, потрескивание огня, порой напоминающее стоны. В воздухе висел дым; и было тут еще нечто, показавшееся ему знакомым.

Когда Деляну открыл глаза, подтвердилось самое худшее.

Здесь находились мертвые, которых он искал. Они были аккуратно уложены на каменных плитах перед большим камином. Их было много, могло быть еще больше, но все равно много. Большинство — молодые, в том возрасте, в каком он последний раз посетил Борсу, но было и несколько стариков и подростков.

Все выглядело так, что нетрудно было понять: настоящего боя не было. Некоторые мужчины вооружены, на отдельных мечах запеклась кровь; окровавленные руки, хотя ран на них не видно, да на рубахах бурые пятна. Впрочем, бой мог быть недолгим, и, видимо, немногие принимали в нем участие.

Большинство было хладнокровно убито: им перерезали горло. Два молодых человека были обезглавлены.

Пока Деляну бродил среди лежащих рядами трупов, им овладел неописуемый ужас. Он был бойцом. Михаил Надасду обучил его боевым искусствам, которыми когда-то овладел сам в стране сарацин. Андрей даже превзошел своего учителя. Но если не считать нескольких ерундовых стычек, сражаться насмерть ему еще не доводилось. Он умел биться, но не убивать.

В самом конце скорбного ряда убитых — а было их не менее тридцати — Андрей остановился. Вид последнего трупа потряс его особенно сильно, хотя у него были все основания ненавидеть человека в серой рясе священника. Этот глупый болтун пришел в деревню как монах, когда Андрею было лет десять, и натравливал сельчан на их семью, и прежде всего на Михаила, до тех пор, пока их не изгнали из деревни. Палачи не ограничились тем, что перерезали монаху горло. Ему выкололи глаза. На теле было множество резаных ран, нанесенных, чтобы причинить страдания, — убийцы были немилосердны и не прикончили его сразу, чтобы избавить от мучений. Потом его руки и ноги пригвоздили к полу, так что он медленно истекал кровью. Зияющая рана на шее была чиста. Когда ее нанесли, он был уже мертв.

— О господи! — прошептал Деляну. — Что здесь произошло?

Он посмотрел по сторонам. Совершенное злодеяние испугало и глубоко потрясло его, но теперь его охватил ужас при мысли о Мариусе. Он оставил его тут под защитой в полной уверенности, что в долине Борсы ничего серьезного мальчику не угрожает. Это была его главная ошибка.

Он должен найти сына, сейчас же, немедленно.

Ответом ему стал тот же самый странный звук, но теперь Андрей был уверен, что слышит стон. Звук доносился сверху, оттуда, где кончалась лестница, из небольших комнат, примыкавших к ней.

Деляну взлетел наверх, на ходу вытаскивая меч. Одна из дверей приоткрылась, полумрак за ней был гуще, чем внизу. Он толкнул плечом дверь, ворвался внутрь и в ужасе отпрянул.

Помещение было пустым, если не считать резного комода и чрезмерно большой кровати, на которой в свое время спал сельский староста. Теперь на ней сидел, слегка завалившись вперед, сутулый длинноволосый старик с черной бородой. Рубаха его была залита кровью, руки перекрещены на груди и зверски прибиты к кровати. Сломанное копье торчало между ребер.