Братишка ожидаемо не спал. И хорошо ещё, что только он. Больше я боялся торжественной встречи в дверях корпуса, или на этаже. Но наставники, видимо, хорошо припугнули ребят — дисциплина сегодня железная. Или же просто устали.

— Старший брат! — вскочил Рангар с койки, как только я открыл дверь. — Ну ты дал! Это же просто… Это великий подвиг! О тебе теперь будут…

— Давай завтра, а? Я дико устал. Еле досюда доплёлся.

— Конечно, старший, конечно. Ложись, ложись. Подать, может, чего? Водички налить?

— Не надо. — Зевнул и зашёл в сортир. Общаться сейчас не хотелось, но, выходя, всё же бросил:

— Как наши там?

— Нормально. Только Дзе всё.

— В смысле всё? — застыл я со снятым тапком в руке.

— Глом добрался. Сразу насмерть.

— Дерьмо! — зло выругался я и швырнул башмак в стену.

— Старший брат, ты чего? — испугался Рангар. — Дзе вторая ступень всего был. Самый слабый из наших.

— Дерьмо, — повторил я тише, уже не восклицая, а выражая своё отношение к брату.

Это надо же таким гомном быть? Человек погиб, а он ступени считает. Дерьмовые родственнички! Дерьмовая знать! Дерьмовый мир! Самому бы дерьмом здесь не стать. Дальше молча улёгся и, борясь с наползающими одна за одной чёрными мыслями, незаметно уснул.

Утро, как оно чаще всего со мной и бывает, кардинально поменяло настроение. Лезущее в окно солнце изгнало мрачные думы, и под душем я уже весело насвистывал Клаву Коку. Жалко, конечно, мальчишку, но жизнь продолжается. Я его и не знал толком. Перекидывались несколько раз парой слов — и на этом всё. Там вчера, кроме этого Дзе, неизвестно ещё сколько народа погибло. Серьезная трагедия, но не стоит превращать её в личное горе. Главное, что Фая жива. И Тола. И… Короче все, до кого мне есть дело.

Когда, одевшись и расчесавшись, мы вышли с братом из комнаты, коридор уже был полон народа. И не только моими бандитами. Похоже, вся знать ветви ждала моего появления, чтобы встретить восторженным: «Рэ! Рэ! Рэ!». Горящие глаза, воздетые вверх руки, сжатые кулаки. Теперь я знал, как чувствуют себя футболисты, победившие в важном матче, идя к автобусу мимо фанов. Хорошо хоть, что простакам ход на наш этаж был заказан, иначе бы я оглох. Да и к лестнице едва ли протиснулся бы. И так еле-еле проскользнул мимо Толы, пытавшейся меня приобнять, когда я шёл мимо.

Нет, девочка. Вчера на стене арены моими губами говорили эмоции. Хоть ты в меня и втюрилась по уши, но никаких «нас» не будет. При людях я с тобой зажиматься не стану. Прости.

Внизу картина изменилась не сильно. На выходе из корпуса меня так же встречала толпа. Сотни две человек — явно больше, чем нас было на ветви. Понимают, однако, кто вчера спас их задницы. Правильно, правильно — любите меня, носите на руках, называйте детей в мою честь. Зря я что ли глистом внутри сколопендры ползал?

Поорали немного, поскандировали стандартное: «Рэ! Рэ! Рэ!», посмотрели на мой театральный поклон героя, выслушали супер-короткую речь из нескольких пафосных слов и дружно согласились проводить меня в столовку. Война-войной, а завтрак сегодня по расписанию, и это не менее приятно, чем оказываемые «спасителю академии» почести. Вру — почести, конечно, приятнее.

Зал уже был полон народом. И преподские, и ученические столы ломились не только от тарелок с закусками, но и от облепивших их силаров. На первый взгляд и не скажешь, что здесь людей меньше, чем было вчера. Но потери есть, и сейчас Черхан нам расскажет о них и обо всём остальном. Вон осматривает столовку уже, ждёт, когда все усядутся.

— Все на месте? — вопросительно гаркнул генерал-комендант, вставая из-за стола.

И тут же, обрывая шепотки и переглядывания в попытках пересчитать соседей, сам же ответил:

— Не все. Ох, не все… Мне больно произносить вслух такие цифры, но от правды не убежишь. С прискорбием сообщаю, что вчера при отражении атаки роя на форт мы понесли наибольшие за всю многовековую историю академии потери. В бою с сектами пали: сто восемнадцать солдат и офицеров…

Охренеть! Сделанную Черханом трагическую паузу немедля заполнили тихие но многочисленные звуки страха и удивления — в основном протяжные гласные, вроде «ооо», «ааа», или «ляяя». Последнее относилось ко мне. Больше сотни… Да мы на арене тупо не видели битвы, что не ограничилась ближним к нам участком стены. Армейские же по всему периметру с сектами дрались. И погибали там незаметно для нас.

— … четырнадцать беженцев-ополченцев, двенадцать служащих форта — продолжал комендант, — Три наставника…

Перечисленные далее имена мне ничего не сказали, и я облегчённо выдохнул. Никого из наших преподов среди погибших не было. Уже хорошо.

— И девятнадцать… Да, вы не ослышались. Девятнадцать учеников.

По залу снова пронёсся коллективный разноголосый стон.

— Мы живём в жестоком мире, и смертью никого из вас не испугать и не удивить, — продолжал Черхан Гра, сдвинув седые брови. — Погибнуть в бою — достойная смерть. Души павших поднялись на небеса, а не ушли под корни. Здесь нет сомнений. Но наша утрата…

Дальше комендант минут пять рассуждал о трагедии, какой академия прежде не знала. При всём моём уважении к памяти погибших и сопричастности к произошедшему, я пропустил большую часть общих слов мимо ушей. Терпеть не могу такое. Похороните обоих родителей, постойте на кладбище, сколько я постоял, послушайте траурные речи и плач, порыдайте сами с моё. Нет — я не из чёрствых и равнодушных. Я просто смаковать состояние грусти и боли отказываюсь. Даже драмы по телеку не смотрю.

Наконец, Черхан Гра замолчал. Ненадолго, естественно. Вчерашний наш разговор как бы недвусмысленно намекал на официальную похвалюшку. Интересно, сам будет награждать, или переложит это дело на Дзон Гона? Но я ошибся. Следующая часть выступления коменданта относилось совсем к другой области. В моём случае, к ещё более грустной.

— В силу произошедшего, руководством академии принято решение приостановить занятия в нашем форте. Надеюсь временно. Отправлен запрос наверх. Ждём ответа. Скорее всего к нам прибудет инспекция, опираясь на заключение которой совет кураторов в правительстве и сформирует прошение императору. Мне бы не хотелось терять целый оборот, но, если поступит приказ, нам придётся отправить вас по домам. На данный момент мы не можем обеспечить вашу безопасность. Увы.

Вот это была шляпа, так шляпа! Отправляться домой, где я по идее знаю каждый угол и каждого встречного — очень плохой вариант. Я и здесь-то хожу с постоянным страхом спалиться, а уж там, в присутствии «нежно любимых» папочки с мамочкой — те ещё небось твари — мои шансы встрять устремятся к заветной сотне процентов.

— Но, что мы всё о грустном! — неожиданно выдал Черхан поменявшимся голосом. — Мы живы, мы победили, мы возвысились! Рой снова разбит! Слава империи!

— Слава, величие, мощь! — грянуло дружным ответом.