водному поло, спортивный чиновник, автор и ведущий популярной в 90-е программы «Футбол без границ»:

– Как и все, слушал Николая Озерова – хоккейные матчи Суперсерии-1972 и 1974. Но не могу сказать, что среди комментаторов у меня был кумир.

Зато могу перечислить тех, кто вызывал уважение, у кого я учился. Аня Дмитриева (Аней ее, по-моему, всегда все называли и сейчас называют, несмотря на то что она – взрослый и солидный человек). Леша Бурков, который меня за руку привел на телевидение, первый директор НТВ, мы вместе играли в водное поло. Еще Нина Алексеевна Еремина, Владимир Иваницкий, Николай Попов. Тот же Маслаченко Владимир Никитич… Нисколько не хочу прикоснуться к его славе, но, когда я уходил с Гостелерадио на телеканал «Россия», Маслаченко сказал: «Старик, зря ты это делаешь, мы же с тобой собирались программу «Футбольное обозрение» вести».

Если бы мне сегодня сообщили, что надо лететь в космос, меньше бы удивился. Но я совсем не лукавлю, это действительно были слова самого Владимира Никитича.

Кирилл ДЕМЕНТЬЕВ, комментатор Первого канала, большой знаток немецкого футбола:

– Василий Уткин. Но это уже не в детстве.

Александр НЕЦЕНКО, комментатор ведущих телеканалов, главный специалист по французскому футболу:

– Такого не было. В детстве совершенно не отождествлял себя с профессией комментатора. В большей степени следил за спортивным действом.

Григорий ТВАЛТВАДЗЕ, долгие годы – один из ведущих комментаторов на нескольких теле- и радиоканалах:

– Их было двое: Озеров и Махарадзе. Думаю, естественный ответ для многих.

Помните репортаж, после которого впервые захотелось оказаться по другую сторону экрана?

Геннадий ОРЛОВ:

– Нет. Я был все-таки не зрителем, а футболистом. Закончил карьеру рано, двадцати пяти лет не исполнилось. По состоянию здоровья. Ноги часто сводило судорогой, большие нагрузки тяжело переносил – последствия желтухи, которой переболел в детстве. Врачи говорили: «Надо снизить нагрузки». А как их снизишь, если играешь в профессиональной команде? Вот и пришлось повесить бутсы на гвоздь.

Хотя мог бы уехать доигрывать в Винницу или куда-нибудь еще на Украину, где начинал. Возможности были, знакомые. Я, кстати, в «Зенит» когда-то из Харькова сбежал, но провел за команду только шесть матчей: тренер поменялся. Потом был опять Харьков, а заканчивал в ленинградском «Динамо»…

Семья жила скромно. Жена выступала в питерском театре Комиссаржевской, деньги там платили мизерные, только футбол и выручал. Но еще игроком я заинтересовался журналистикой. Стал публиковаться в газете «Смена». Затем попал на ТВ. Так и закрутилось.

Василий УТКИН:

– Не было такого. Просто не было такого конкретного посыла, момента, желания. Вообще, я всегда по одну сторону с комментатором: что в детстве, что сейчас. А по ту сторону – футболисты. Комментатор – он рядом с тобой, он с тобой беседует.

Виктор ГУСЕВ:

– Во время первого большого турнира на моей памяти – чемпионата мира в Англии в 1966 году: хотелось оказаться по ту сторону экрана, скорее, не комментатором, а футболистом. О работе у микрофона не думал совершенно. И не припомню, чтобы кто-то из друзей говорил: «Хочу стать комментатором». Все тогда мечтали о футбольной карьере.

Владимир СТОГНИЕНКО:

– А мне никогда не хотелось становиться комментатором. Даже попав на телевидение, предпочитал работу корреспондента. Когда Илья Казаков начал сажать меня в эфир, первое время не то чтобы бунтовал (на это не хватило бы наглости), но большого удовольствия точно не испытывал.

Коллега Кирилл Дементьев может подтвердить: все мои тихие возмущения происходили на его глазах. Вошел во вкус где-то года через полтора после начала работы комментатором.

Константин ВЫБОРНОВ:

– Первый раз мысль о работе комментатором закралась, когда отцу предложили прокомментировать на чемпионате мира 1990 года матчи с участием советской сборной. Он тогда работал в Италии, хорошо знал страну, а его знали Маслаченко, Перетурин, Саркисьянц. Конечно, я смотрел все трансляции и думал: «Насколько же это интересно». И, главное, понял, что комментаторство не что-то далекое, а практически домашнее. Вот же – отец комментирует…

Ольга БОГОСЛОВСКАЯ:

– Я начинала корреспондентом. Кстати, в то время на ТВ в основном брали дипломированных журналистов, а не бывших спортсменов. Среди старшего поколения они еще встречались, но до моего прихода наступила пауза лет в 20, поэтому были опасения, что с моим техническим образованием на телевидении мне делать нечего. (Я же окончила Московский институт инженеров гражданской авиации, так как шикарно знала математику и при поступлении сдала ее на высший балл).

Но я была из читающих спортсменов: на сборы мы с еще одной девочкой и тренером всегда брали по две книги, которыми обменивались. Бегать, как другие, за шмотками или танцевать было неинтересно. «Ты все пела? Это дело: так поди же, попляши!» – это не про меня! Кроме того, один очень эрудированный человек, когда я уже заканчивала со спортом, постоянно твердил: «Ляля, тебе надо идти в журналистику». Я тогда его словам не придавала значения, тем не менее, завершив карьеру, все-таки решила рискнуть.

Пришла в Останкино, коленки дрожат. Успокаиваю себя: «В конце концов, меня же не ударят – ну, посмеются, только и всего». Открою секрет: предварительно мне обещали помочь. Дали контакт человека, принимавшего решения. Он назначил встречу. Уже потом я узнала, что для таких интервью была стандартная процедура: пять минут общения, звонок секретарши о срочных переговорах – и с очередным «ходоком» раскланиваются. Мы же проболтали полтора часа.

Человек спросил: «Ты знаешь, что такое телевидение?» Отвечаю: «Конечно. Прихожу домой, жму на кнопку – и вот тебе телевидение». А итогом нашего разговора стала следующая фраза: «Оля, даю тебе три месяца, если мне скажут, что ты – бездарь, то без обид»…

Началась моя работа в информационном отделе Первого канала, который тогда назывался ОРТ. И меня, человека без профильного образования, сразу поразила дикая шаблонность текстов. «Спартак» проиграл «Зениту» 2:1», и все в таком духе, только названия менялись. Журналисты отдела не понимали, что счет игры делают не просто команды, а живые люди.

Мой первый сюжет, 30-секундная бэзуха. Ведущей была Оксана Полонская – мэтр, и я ей предложила свой вариант текста. Она, понятное дело, пропустила мимо ушей: кто я, и кто она! А вечером раздался звонок на домашний телефон (мобильных тогда еще не было): «Слушай, как ты там сказала? Дай-ка я запишу».

После этого случая стали отмечать, что с появлением Богословской тексты спортивных репортажей стали более живыми. Уже через девять дней я была принята в штат. Причем специально для меня ввели должность «корреспондент». До этого в спортивной редакции