Всё это время служанки, которые приходили ко мне, старались помочь. Они меняли повязку на моей голове, так как оказалось, что я получила эту травму, после того как упала с лестницы. Сильнее всего пострадал затылок, и это становится неплохим объяснением того, почему я ничего не помню.

Однако, когда я пыталась узнать больше подробностей о том случае с падением, все отводили взгляды в сторону и в один голос заверяли, что они ничего не знают. Слуги, в принципе, стараются не смотреть мне в глаза. Они дрожат при каждом шаге, а когда я к ним обращаюсь, готовы зарыдать от ужаса. Словно я намерена убить каждого, кто скажет что-то не то.

Я видела мужа, видела слуг, видела доктора всего пару раз за всё время, но… я ни разу не видела детей, чьей матерью являюсь. Это меня немного смутило. Разве хотя бы разок нельзя навестить мать? Я ведь даже не знаю, как они выглядят.

Именно это я и спросила у Кайла, когда он вновь заглянул ко мне, чтобы поинтересоваться, не изменилось ли что-то. Я спросила, когда смогу увидеть детей и познакомиться с ними, но ответ меня ожидал грандиозный.

— Что ты на этот раз собираешься сделать? — закричал Кайл. — Тебе не хватило того случая, когда ты переломала ноги Этану? Или когда ты заперла Леонарда в подвале без еды, воды и света? Его искали три дня, Демет!

— Я… — хотела ответить, но поняла, что сказать мне нечего. Я растеряна и даже в ужасе. Неужели я действительно всё это совершила со своими детьми? Но, смотря в эти пожирающие синим пламенем глаза, осознаю: это правда. — Нет, — тихо произнесла, слегка покачав головой, — всё не так. Я… Я просто… просто пытаюсь понять…

Кайл ещё минуту молча стоял передо мной, крепко сжав ладони в кулаки. Он был зол. Зол, но не знал, что делать. В конце концов, он обуздал свои эмоции и спокойно продолжил:

— Что ж… возможно, ты и права. Я поговорю с детьми и организую для нас семейный ужин, — неожиданно согласился он, предлагая альтернативу.

Однако у меня возникло чувство, что это ловушка. Кайл предоставил мне шанс «как-то проявить себя», будучи уверенным, что моя амнезия — ложь. И, по правде сказать, я тоже на это рассчитываю. Надеюсь, что это всё ложь, обман, сон, от которого можно проснуться. Но, нет, проснуться так и не получилось.

До этого несколько дней я провела практически не выходя из комнаты. Но на это были причины. Во-первых, травма головы. Во-вторых, тело часто просто не слушалось. Хотя сейчас всё значительно лучше. Я могу ходить и двигаться сама, не надеясь на чью-то помощь. Ну, или так может показаться вначале.

К заранее оговоренному ужину меня готовили три горничных. Не одна, не две, а сразу три. Я, в сущности, палец о палец не ударила. Причёска, одежда, макияж, подбор украшений… В конце концов, я себя даже человеком уже не чувствовала. Кукла? Да. Драгоценная скульптура? Возможно. Но точно не человек.

При этом на протяжении всего времени я чувствовала сильное смущение и неловкость. Моё тело было стройным, женственным и изящным. Трудно сказать, сколько мне лет, но если судить по отражению в зеркале, то где-то двадцать. Однако у меня уже есть дети. Не один, а два сына, о которых я так же ничего не знаю.

Муж старше… Похоже, у нас большая разница в возрасте, но это никого не смущает.

Такая юная, а уже совершила столько зла и причинила столько боли… Дети, должно быть, совсем ещё малыши. Год или два. Не больше. Что же мне им сказать? И поймут ли меня? Прошло уже несколько дней, но я так и не поняла, как мне быть дальше. Только с каждым днём, часом, с каждой секундой чувствую, как в груди нарастает тревога, которую никак не унять.

Горничные справились со своей работой идеально. Взглянув в зеркало, я увидела не просто прекрасную девушку, а само совершенство. В основном косметику использовали только для того, чтобы подчеркнуть достоинства, а также затушевать некоторые синяки от недавнего падения с лестницы. Изумрудные камни на украшениях подчёркивали насыщенный цвет глаз, светлое платье даровало лёгкость моему образу. Словно долгожданный глоток свежего воздуха.

— Спасибо… — поблагодарила своих горничных, попытавшись улыбнуться.

Хоть я и чувствовала себя так, будто мой желудок свернулся узлом от волнения, это не значит, что и другие должны испытывать нечто подобное. Однако от моей улыбки и слов служанки побледнели и одновременно рухнули на колени.

— Госпожа, просим прощения!

— А?.. — растерялась.

— Просим вас, госпожа, сохраните наши жизни! — продолжали молить, сотрясаясь всем телом. — Мы всё исправим! Мы немедленно всё исправим!

— Нет, всё хорошо! — попыталась успокоить девушек, которые уже не контролировали поток слёз. — Прошу вас, встаньте. Всё хорошо.

Но, что бы я ни говорила, девушки только сильнее прижимались к полу, словно именно это я им и велела. Ещё немного и они бы полностью лежали на полу. Я пыталась помочь им встать, но стоило мне протянуть к ним хотя бы руку, как рыдания переходили в истерику. А ведь я даже пальцем их не коснулась.

Возможно, это переросло бы в нечто безумное и неконтролируемое, но в комнату постучались. Вовремя постучались.

— Госпожа, это ваш дворецкий, — раздалось со стороны коридора. — Вы готовы? Мне велено проводить вас в трапезный зал.

— Да, — выдохнув, ответила я, после чего направилась к дверям.

В коридоре меня ждал дворецкий. Мужчина лишь раз взглянул на служанок за моей спиной, но и слова не произнёс по этому поводу. Лишь поклонился и указал нужное направление. Словно всё так и должно быть.

— Прошу, — произнёс он, — следуйте за мной.

Никак не отвечая, направилась за дворецким. При этом, даже пройдя несколько поворотов, я услышала разговор служанок, которые медленно поднимались с пола и утирали слёзы. Так отчётливо, словно они говорили мне это в лицо.

— «Спасибо»?! С каких это пор чудовище из семьи Блэр говорит нам «спасибо»?!

— Боже, это было так страшно… Я думала, что на этот раз она убьёт именно нас! Помните, что она сделала с кухаркой за то, что та подала холодный чай?

— Разве такое можно забыть? — бросила третья. — Отрезала ей руки и вышвырнула из поместья. Больше никто не видел её.

— Вот именно! Она никогда не благодарит, — продолжала первая. — Никогда и никто не слышал от неё даже словечка благодарности, а теперь… «спасибо»?! Похоже, головой она неплохо ударилась.

— Я даже слышала, что ей в этом «помогли». И не кто-то там, а сам молодой господин Этан, защищая брата.

— Тц! Лучше бы она вообще больше не приходила в себя. Госпожа Кэтрин мне нравится больше…

Я шла всё дальше и дальше по коридору, но голоса не становились тише. Я слышала каждое их слово. Шла на ужин, но боюсь, что теперь даже кусочек в горло не полезет. Это безумие… Какое-то безумие. Что за зверство?! Почему на эту девушку продолжают работать, если она столь жестока? Разве нет тех, кто мог бы это остановить? А её супруг? Почему он ничего не предпринял? Или предпочитал не замечать? Разве не разумнее было бы просто запереть её где-нибудь? В темнице или в тюрьме… Это же ненормально!