его «почему?»,

что свой слух я о них поломала.

«Почему, почему?» —

до сих пор не пойму,

как вопросы его понимала.

— Почему превышаете

скорость в пути?

— Я пытаюсь опять горизонт обойти.

(И сверкнуло в презрительном

блеске погон:

«Не могу разрешить этот

странный обгон».)

— Почему не пристегнут

в дороге ремень?

— Не догонишь на привязи завтрашний

день…

— Что вы ищете в несуществующем дне?

Нет проезда туда! —

просвистело, как бич.

Запрещающий знак…

Пресловутый кирпич,

пусть он свалится

прямо на голову мне!

Он спокойно воспринял

мой горестный крик,

лишь как два стоп-сигнала

мигали глаза,

в них не схему, а образ

обрели тормоза.

— Я налево сверну?

— Невозможно. Тупик.

 — Значит, снова любовь —

затворенный сезам?

— Не положено,—

только он мне и сказал.

— Но ведь в книгах везде

отступленья почти.

— Преступление,

если водитель в пути.

— Не водитель, писатель я, кажется…

Ах!

Если б видели вы полосатый тот взмах.

И тогда я права отдала — просекут!

Он вернул мне и тихо добавил при том:

— Выбирая такой вот

безумный маршрут,

осторожней, прошу, и с рулем,

и с… пером!

ИГРА

Сколько скрытого коварства

в сложной простоте добра!

Повстречались два кавказца,

начинается игра.

Все понятия сместились,

комплиментам нет числа…

Два приветствия

скрестились,

каждое — на полчаса.

В этом восхищенном мире

все идет в иной цене:

ты — шашлык,

а я — четыре,

ты — коньяк,

а я — втройне!

На Кавказе очень развит

этот способ,

этот вид:

кто кого перекавказит,

кто кого перещедрит!

Каждый взгляд подобен солнцу,

речи музыкой звучат…

Незнакомец незнакомцу

верный друг и нежный брат.

Их широкая натура

потрясает всякий раз.

…Ну, почему Литература

не похожа на Кавказ?!

МАГИЧЕСКИЙ КРИСТАЛЛ

Коллега зарубежный,

застольный кончив кросс,

мне задал неизбежный

классический вопрос.

Спросил (все рты раскрыли),

забыв про политес:

«А почему в России

так много поэтесс?!

Ведь вас (а он, простите,

в сравненьях не слабак),

как снега в Антарктиде,

как в Лондоне собак».

Признаюсь откровенно,

задумалась и я.

Виной тому, наверно,

эмансипация,

когда нам дали право —

оправданно вполне!—

работать, мыслить здраво

с мужчиной наравне.

А наши антиподы

по полу и т. д.

острят: «Капризы моды

в писательской среде.

Венеры не Гомеры,

как не обет обед.

Все это просто нервы

и результат диет.

Их парикам и стрижкам

хватило б головы…

Досуга много слишком

у женщины, увы!»

И впрямь — после работы

шагаешь в магазин

и все слагаешь оды

про занятых мужчин.

На рынке помечтаем,

в химчистку завернем…

К тому ж, мы не читаем

«Футбол» и «За рулем».

А время, ну, хоть тресни

стремительно течет…

И жалобные песни

сама плита печет.

Костер самосожженья,

увы, не пьедестал.

Ну, а воображенья

магический кристалл

необходим нам втрое,

хотя бы для того,

чтобы создать героя

романа своего.

Ни славы, ни наживы —

сама свой воз вези! —

Но живы,

нами живы

поэты на Руси.

МОЙ ПРАЗДНЫЙ ДЕНЬ

Восьмое марта очень ждет

всегда весь слабый пол.

День праздности

один раз в год:

пестрит накрытый стол,

острит серьезный сильный пол,

дополнив натюрморт.

Блестит в любой квартире пол,

мужской ногой натерт.

И торт весенний принесен

сегодня не тобой…

Недолгий отдых,

краткий сон,

а завтра —

снова в бой.

Внимания мужского сень

растает на заре…

Мой праздный день —

прекрасный день —

один в календаре.

Как мало их в моей судьбе!

Жди от весны к весне…

Я завтра вновь —

«эмансипе»,

вся в джинсовой броне.

Я не хочу мутить воды,

здесь и дитя поймет:

доспехов рыцарских пуды

не по плечу весь год.

Неравенство восстанови,

ученый, формул брат,

чтобы удельный вес любви

стал легче во сто крат.

Сверши магический обряд,

продли мой праздный день:

в невидимость духовных лат

всех рыцарей одень!

Мужчина! Мой меньшой собрат,

пойми, мы не язвим,

но ты сильнее во сто крат,

когда ты уязвим.

«МАТРИ» и «ПАТРИ»

Древние женщины,

одетые в шкуры

(по-современному если — в меха),

древние женщины!

Дуры вы, дуры:

не сохранили матриархат.

Не покомандуешь, как бывало,

на поводу у мужчин иди…

Их, по статистике,

слишком мало,

нас, по статистике,

пруд пруди.

А сколько гонору,

сколько крику!

Мол, не шути:

нас — один к десяти.

Может быть, скоро

в «Красную книгу»

они пожелают себя занести?

Нет, бабоньки,

все же права Лисистрата:

нам нет цены,

а для них нет вины.

Они-то с работы идут, как с плаката,

а мы-то идем, как…

с Троянской войны.

То я не нравлюсь ему в халате,

то приготовь для него халат…

То: «Мы давно не бывали во МХАТе»,

то (эти ссоры при патриархате!),

мол, перестань мне устраивать МХАТ!

Ладно бы в слове полслова сменили:

«матри» на «патри» —

не в том соль земли.

Ладно бы кудри до плеч удлинили,

а то ведь, простите,

на убыль пошли!

Не раз и не два беспокоились

в прессе,

и, видно, для этого много причин.