экипировку своих подопечных бывший лесник и ещё раз обнадёжил родительницу. — Не переживай. В этих благословенных местах случается только хорошее.

Мама кивнула головой, поцеловала дочку и сына и, проводя их до калитки, долго смотрел им вслед, махая рукой.

Маленький отряд неспешно преодолел небольшое поле, отделявшее избу от леса и остановился. Дед Тихомир положил ладонь на ствол рябины, растущую на самой границе пущи и тихо заговорил:

Здравствуй, травушка и лес,

Где деревья до небес!

Я иду в твой мир большой

С чистым сердцем и душой!

— Дедушка, ты с лесом разговариваешь? — прошептала Нина.

— Да. Здороваюсь с ним.

— Он же не человек. — заметил мальчик. — Что ж с ним здороваться?

— Не человек. Но живой! Глянь! — старик указал на закачавшиеся ветки рябины. — Он меня в ответ приветствует.

— И вправду! — Нина заворожённо уставилась на трепещущие листья.

— Это они от ветра колышутся. — будничным тоном сказал Арсений.

— Как бы там не было, а входя в чужие владения, следует поздороваться. Когда гость переступает порог иного дома, он приветствует его хозяина и жильцов. Давайте-ка, чадушки мои, повторяйте за мной это приветствие и крепко затвердите его, чтобы в следующий раз сами его произносили.

Нина и Арсений несколько раз проговорили нехитрое четверостишье и выучили его наизусть.

— Вот теперь мы тут желанные гости! — улыбнулся старик. — Помните, входить с лес всегда надо с добрыми помыслами.

Горстка людей вступила в кущи и была тут же жадно проглочена зелёной пучиной, качавшей на лёгком ветру ажурными кронами лиственных деревьев. Бывший лесник, оказавшийся в родной стихии уверенно повёл ребят к реке по тропке, плавно заструившейся с пригорка вниз. Сквозь ветки кустарников и стволы берёз показалась синяя лента воды. Оказавшись на берегу, старик остановился и вытянул руку, указывая на наваленные у небольшого островка голые ветки.

— Вот бобровая хатка. — тихо произнёс он. — Тут они и живут. А вон и сам бобр.

— Где? — вытянули ребятишки шеи.

— Вон вдоль бережка к хатке плывёт.

— Вижу, вижу! — возбуждённо засверкали глазами дети.

— Тише! — поспешил унять ребяческое возбуждение старик. — Услышит — больше не покажется.

Нина и Арсений молча закивали головами.

— Сейчас нырнёт. — Предсказал дед Тихомир, и животное, словно по его команде, исчезло в речной глади.

— Откуда вы знали? — еле слышно проговорила девочка.

— Вход в домик у них находится под водой. И чтобы попасть туда, надо поднырнуть. Бобры так устраивают своё жилище, чтобы туда кроме них никто не мог проникнуть: ни рысь, ни лиса, ни волк.

— Ух ты! — не удержался от возгласа Арсений. — Там ещё один! — И он сделал шаг вперёд, с хрустом ломая оказавшуюся под ногой сухую ветку.

На том месте, где было второе животное, по воде пошли круги, расширяя свои кольца.

— Ты его вспугнул! — раздосадовано сказала Нина, испепеляюще глядя на брата. — Теперь вряд ли он появятся снова.

— Это точно. — подтвердил её предположение дед Тихомир. — Но ты не печалься, потом ещё как-нибудь побываем здесь.

— С мамой и папой!

— И надо будет ещё папин бинокль взять. — сказал нарушитель тишины. — В него можно будет отлично рассмотреть бобров издалека и не пугая их.

— Теперь тут ждать с моря погоды нет резону. Пошли, юные следопыты! Я ещё вам кое-что покажу!

Дед Тихомир повёл внуков вдоль реки, потом они стали подниматься по пологому косогору и оказались в бору, цеплявшемуся своими колючими ветвями за ватные перины редких облаков.

— Привал! — Объявил дед Тихомир, усаживаясь на пень. — Передых небольшой устроим.

Дети сняли с себя рюкзачки, достали из них пакетики с фруктовым соком и сели рядом с ним на траву.

— Располагайтесь, а я вам сказку про бобра расскажу. Слушайте.

Сказка про бобра

Делал как-то бобр себе хатку, валил деревья и мастерил себе домик. Грыз он стволы, грыз, да от тяжкой работы источил зубы. А без них как ему трудиться? Вот и решил он отправится в кузницу, что стояла поблизости от речки. Приходит он кузницу и говорит:

— Кузнец-молодец, молоткам-плугам отец! Сделай так, чтобы зубы мои были крепкими да острыми!

— Могу выковать их из железа, — отвечал кузнец. — А ты мне взамен поможешь для новой избы сосны повалить.

Бобр подумал-подумал да и согласился.

— Коль зубы наточишь, то подсоблю тебе в строительстве.

— Вот и договорились, — сказал железных дел мастер. — Я сейчас начну, а ты подожди. Только держись поодаль, а то обжечься ненароком можешь.

Отодвинулся бобр в сторонку и сел на задние лапки. А кузнец взял щипцами из горнила раскалённый кусок железа, положил его на наковальню и давай по нему бить-пристукивать тяжёлым молотом. Работает коваль, колдует над металлом, искры сыплются на пол, а он всё бьёт да приговаривает:

Раз искра и два искра!

Будут зубы у бобра!

Острые, точёные,

Крепкие, калёные!

Бобр поглядывает на кузнеца и хвостом из стороны в сторону водит. А хвост у него тогда был примерно такой, как у выдры: толстый и пушистый. Разбирает любопытство мохнатого гостя, интересно ему какие же ему зубы кузнец выделывает. Забыл он о наказе сидеть поодаль и стал мелкими шажками подбираться к наковальне, чтобы поближе всё рассмотреть. Тут кузнец ударил молотом и пучок искр прыснул на бора. Горящие крупицы попали в глаза, а пару окалин упали на хвост, отчего шерсть на нём вспыхнула.

— А-а-а-а! — заверещал бобр и схватился за морду передними лапками. Кружась от боли, он налетел на кузнеца, тот пошатнулся, опёрся на колоду, на которой стояла наковальня, и повалил её. Наковальня прямиком и рухнула на горящий хвост.

— Ой-ой-ой! — пуще прежнего закричал бедняга, хотел было бежать к реке, чтоб затушить огонь, да не может: хвост то прижат железной махиной.

Но кузнец тут помог: высвободил горемыку и сунул его пылающий хвост в бадью с водой.

— Эк тебя угораздило, — озабоченно закачал головой мастер, оглядывая незадачливого гостя. — М-да… Наеролашничал же ты. Толковал же тебе: дердись стороны, сиди поодаль! Не след было к наковальне подходить и нос совать под искры!

— Не удержался. — горестно пробормотал бобр.

— Вот и поплатился! Ишь, как хвост расплющило-то и шерсть на нём выгорела. Не хвост, а весло! А на глазах волдыри от ожога. Ну, да ничего. Заживёт. А чтоб не кручинился сильно, на-ка возьми себе новые железные зубы!

Потёр горемыка свои очи, повздыхал над раздавленным хвостом, потом примерил зубы и порадовался.

— В самый раз! С такими топорками и рубить, и тесать сподручно!

— И сноса им не будет. — заверил кузнец. — На совесть делал. Так что отныне у тебя железная хватка, чтобы крепкой была хатка!

Пошёл бобр к реке,