— Прошу вас, очень срочно…

Сестра-хозяйка помешкала, здравомыслие взяло верх, и сказала:

— Не вешайте трубку, это в другом конце здания.

Она потянулась, чтобы размяться, спрашивая себя, кому это в половине шестого понадобился невзрачный, немолодой ревизор, которого она никогда не видела на отдыхе в обществе разбитных девиц, как, например, в случае с другими ответственными сотрудниками, не будем называть вслух их имён, да и простит их, грешных, Господь. Кряхтя, она прошлёпала по винтовой лестнице на второй этаж, прошла вглубь коридора и постучалась в комнату, где со вчерашнего дня должен был находиться Ларичев, во всяком случае, она его туда заселяла. Не получив ответа, постучала настойчивее, потом снова, ещё сильнее. От отсутствия результата вновь вспыхнуло раздражение российского обслуживающего персонала — ходи тут, мол, зови спозаранку, а сами, баре, не отвечают, глаза залил, небось, в одиночку и дрыхнет без задних ног. Тишина в заселённой комнате всё же смущала. Непорядок, мало ли кто звонит, а вдруг ещё поважней персона.

Ревизор регулярно наведывался в пансионат, и Зуева знала, что спит тот чутко, как все пожилые, встаёт рано и потом, до завтрака, делает на балконе чудну́ю зарядку — вдыхает и выдыхает громко воздух, водит руками и ногами, принимает дурацкие позы. Нет бы просто бегал, как все.

Вспомнив всё это, она решительно нажала бронзовую ручку двери и обнаружила, что дверь не заперта. Выждав секунду, негромко позвала: «Господин Ларичев!» — но поскольку ответом было молчание, решила войти.

Мужчина лежал в постели и вроде бы спал. Зуева наклонилась над ним и не услышала дыхания спящего. Она отпрянула, ей стало не по себе, шестое чувство подсказало, что в комнате покойник. Несколько секунд она стояла не двигаясь, словно заворожённая, потом на цыпочках опять приблизилась к кровати, обливаясь холодным потом. Ларичев — мужчина лет шестидесяти, в пижаме, лежал на спине с закрытыми глазами. Женщина взяла его руку и поискала пульс. Пульса не было.

Первой реакцией сестры-хозяйки было убежать, чтобы её не заподозрили в причастности к смерти постояльца, сразу же показавшейся ей неестественной. Но она быстро опомнилась и решила, что шум спозаранку поднимать не стоит и что первым делом надо сообщить о случившемся бухгалтеру Рубцову, который уже с неделю жил в корпусе и был с покойным, кажется, в приятельских отношениях. Про снятую трубку Зуева совершенно забыла. Она вышла в коридор и спустилась на первый этаж к комнате Рубцова, расположенной как раз под номером Ларичева. Остановилась перед дверью и приложила ухо к замочной скважине. В комнате стояла давящая тишина. Она постучалась, но ответа не получила. Её охватил испуг: «Все подряд, что ли, мрут в одночасье?!» Страх сковал её движения, но она всё же приоткрыла дверь, тихонько протиснулась в щель и, к своему удивлению, обнаружила Рубцова на ногах, одетым и выбритым.

— Я стучала… Извините…

Рубцов смотрел на неё молча, словно ничего не понимая.

— Вроде как бы помер господин Ларичев, — выдавила наконец сестра-хозяйка, но Рубцов, казалось, по-прежнему её не слышал. — Ларичев умер, говорю, — повторила Зуева громче, и её снова охватило неприятное чувство, как в морге.

— Да, да… конечно… сейчас пойдём, — глухо произнёс наконец Рубцов.

— Надо бы милицию вызвать, — подсказала сестра-хозяйка.

— Да… нужно вызвать милицию, — машинально повторил тот.

— Сказывали, что у Ларичева было больное сердце, — напомнила Зуева, чтобы разорвать тягостное молчание. Сестра-хозяйка много чего знала о постояльцах.

— Да, было больное сердце, — повторил Рубцов, как робот.

Они вышли в коридор и спустились в холл. Увидев на столе телефонную трубку, Зуева вспомнила про ранний звонок.

— Алло! — закричала она в трубку, но из аппарата доносились только прерывистые гудки.

Трясущимся пальцем она набрала номер милиции и, сбивчиво объяснив, в чём дело, получила указание ни к чему не притрагиваться в комнате покойного. Зуева хотела было сказать, что не прикоснулась бы и за деньги, но сдержалась. Едва она повесила трубку, как телефон зазвонил. Это был другой голос, на этот раз слышимый ещё хуже. Не иначе как звонили из другого подмосковного посёлка. Опять спрашивали Ларичева.

— Вы знаете… он не может… с ним… случилась неприятность, а кто спрашивает?

— А что случилось?

— Он… умер… от сердечного приступа… а кто спрашивает?

Ответа не последовало. Трубку на другом конце тут же повесили. Зуева постояла несколько секунд, оторопело глядя на телефон. Потом повернулась к Рубцову:

— Батюшки-светы, что делать-то, — запричитала она неестественно громким голосом. — У нас ещё никто не умирал. Только этого не хватало. Слава Господу, обходились без покойников до сих пор.

Рубцов вздрогнул, словно очнулся.

— Да, да… конечно же… надо что-то предпринять. Но что?

* * *

Буров заметил, что Лера старается излагать всё с точностью до деталей. Он прервал её.

— Откуда вам известны эти подробности?

— Мне рассказала сестра-хозяйка.

— Вы полностью верите её словам?

— И да и нет.

— Больше да или больше нет?

— Уверена, что Зуева здесь ни при чём. Не врёт. Просто всё не помнит.

Буров задумался.

— Мы скверно начинаем, скверно. Вам не следовало мне ничего рассказывать. Нужно было посмотреть и послушать всё по порядку, с самого начала, пользуясь только данными, содержащимися в деле, только материалами расследования. Не следует забегать вперёд.

И он нажал кнопку диктофона.

Запись показаний сестры-хозяйки

— Ваше имя, отчество, фамилия?

— Зуева Маргарита Тихоновна.

— Место работы и жительства?

— Сестра-хозяйка оздоровительного комплекса «Опушка», здесь и живу в основном, хотя в Москве есть двухкомнатная квартира. Дальше я знаю все вопросы.

— Что, уже были под следствием?

— Что вы! Упаси бог! Из книжек. Люблю детективы — вон их сколько сейчас продают. Все прилавки завалены.

— Вам нравится детективная литература?

— Очень. А что? Не розовые же романы читать в моём-то возрасте!

— А где вы раньше работали?

— В школе-интернате Министерства внешней торговли, здесь же, неподалёку, кастеляншей.

— Когда Ларичев прибыл в пансионат?

— В пятницу утром. Поездом в одиннадцать тридцать. Я дала ему лучшую комнату, мне звонили насчёт. Людей у нас тут пока негусто.

— В котором часу вы обнаружили труп?

— Сегодня утром, около шести.

— При каких обстоятельствах?