На глаза Памелы навернулись слезы.

— Кончай, — решительно одернула ее Лорна. — Не смотри на все так мечтательно. Вспомни: мистер Карсон. — Она с тревогой посмотрела на маленькую девушку.

На этот раз имя Карсона не вывело Памелу из глубокой задумчивости. Конечно, что-то в ней дрогнуло, изменилось, но мысли ее были по-прежнему далеко.

— Пора на экзамен, — сообщила Лорна. — Еще немного рано, но, может быть, пойдем и сядем? Пошли, Марджери. — Она подхватила девушек под руки, и они направились к блоку Е, похожему на тюрьму. Там дежурный преподаватель раскладывал по столам чистую бумагу и промокашки, расставлял чернильницы.

— Наша задача — писать и писать, — советовала Лорна. — Надо сделать как можно больше, и сначала то, что знаешь лучше.

Девушки шли не спеша, думая о вещах, в которых разбирались плоховато, перебирая в памяти сведения, небольшой запас которых был похож на скудные сокровища бедняка.

Экзамен проводился в их старой аудитории. Поэтому все походило на обычный день занятий, только на доске было написано мелом: «Группа № 3. Курсы стюардесс. Авиалинии «Скайуайд». Письменный экзамен. Время — три часа».

Подруги расселись по своим местам и стали ждать. Помощник старшего офицера, бывший сегодня дежурным преподавателем, сочувственно подмигнул им. Аудитория постепенно заполнялась. Из рюкзаков были вынуты талисманы удачи и теперь обнадеживающе лежали рядом с чернильницами. Внутри делового и шумного аэропорта эта комната превратилась в тихий островок ожидания.

Студенткам раздали сложенные листки, внутри которых были вопросы. Дежурный преподаватель посмотрел на часы и произнес страшные слова: «Можете начинать».

Памела быстро развернула свой листок и, сдерживая участившееся от волнения дыхание, взглянула на билет. Глаза быстро пробежали по строчкам. Смысл вопросов не вполне дошел до девушки с первого раза. Она прочитала их внимательно еще раз. Вопросы не были легкими, но она их знала. Отвинтив колпачок ручки, она сделала несколько заметок на листке бумаги и начала работать.

Через три часа Памела чувствовала себя одновременно усталой и оживленной, как если бы она только что вернулась из первого настоящего полета. Когда все кончилось и она правильно ответила на все технические вопросы, недовольное лицо мистера Карсона перестало висеть над ней, как дамоклов меч. Теперь Памела могла снова спокойно мечтать.

Но с ней произошло что-то странное и тревожащее. Вернувшись вечером в дом миссис Райли, она могла бы в своих мечтах лететь на любом самолете в Норвегию или в Швецию, в Рим или в Стамбул, могла бы пролететь половину земного шара, отправившись в Индию или в Сингапур, но сейчас ее мысли упрямо отказывались двигаться за границы аэропорта. Думала она о том, как будет удивлен мистер Карсон. Она знала, что нарисовала диаграммы очень хорошо даже по его высоким меркам. Будет ли он доволен? И если да, то скажет ли ей об этом?

Девушка заставляла себя думать об интересных местах, напоминала себе о паломниках, бредущих по берегам Ганга, о женщинах, носящих паранджу, об арабских племенах и греческих танцорах, но почему-то все они, кроме, конечно, женщин, безошибочно и совсем не к месту были похожи на Роджера Карсона.

Памела вздохнула. Марджери, сидевшая на ковре у камина — она в последний раз тренировалась бинтовать, — взглянула на подругу.

— Рада, что все позади, Памела? — улыбнулась Марджери. — Теперь осталось немного. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!

— Еще не все позади. Но я рада, что сегодняшний день кончился. Теперь будет завтра… — с безрадостной улыбкой ответила Памела.

Девушки посмотрели друг на друга и вздохнули.

Назавтра, как это бывает в особенно важные дни, было пасмурно, моросило, и это не предвещало ничего хорошего. Миссис Райли проснулась поздно, и девушки торопливо съели не очень вкусный завтрак. В аэропорту Памела и Марджери разделились — экзамены у них были в разное время. В медицинском пункте, где Памела должна была сдавать оказание первой помощи, атмосфера была мрачная и напряженная: сильно простуженный дежурный врач утром с трудом завел машину и теперь был не в духе.

Он презрительно ворчал на девушек, лихорадочно бинтующих свои добровольные жертвы. Он дергал бинты, которые были аккуратно и правильно наложены, сухо отмечал, что пациентам должно быть больно, что с ними нельзя обращаться так грубо и, конечно, им нельзя говорить: «Повернись, дай мне забинтовать тебя».

Выходя из медицинского пункта, ни одна не была уверена, что сдала. За окнами серыми потоками лил дождь, девушки спешили на экзамен, ноги у них были мокрыми, забрызганными грязью. Те, кто не захватил с собой запасную пару чулок, были уверены, что провалились из-за внешнего вида.

Памела взглянула на часы и торопливо направилась к главному зданию аэропорта. Там она сменила чулки и туфли, надела белоснежный накрахмаленный халат, причесалась и припудрила лицо. Еще раз просмотрела свои записи — на этот раз об этикете при обслуживании стола — и пошла к столовой управляющего. Она не спешила, стараясь собраться, чтобы быть уверенной в себе.

Стюардессы не любили работать в столовой управляющего. Здесь обедали важные персоны, для них готовили довольно сложные блюда, и поэтому требовался достаточно высокий уровень обслуживания. Сюда каждый день приходили на ленч главы различных департаментов, члены Совета директоров. Иногда они приводили с собой наиболее важных клиентов авиалинии. Вместо домашнего супа, мяса с овощами, пудинга и кофе, что подавались в других столовых, здесь готовили множество диковинных супов, разнообразные сложные закуски, салаты из многих ингредиентов, различные варианты мясных блюд с многочисленными соусами, подавали огромное количество сыров. На стол надо было класть много приборов, ставить различные бокалы, при этом обязательно что- то оказывалось не на том месте. Стол был настолько отполирован, что на нем были заметны мельчайшие капли соуса, пролитые дрожащей рукой. Кусочки овощей были настолько свежими и сочными, что они постоянно соскальзывали, если неправильно держать ложку и вилку.

Памела подошла к столу с холодными блюдами, от которых текли слюнки, и стала внимательно рассматривать его. Не один раз она воображала, каким должен быть вкус этих деликатесов. Сейчас она говорила себе: «Вот это я возьму так. А вот для той закуски я возьму специальную вилку. А что делать с этим?.. Ладно, надеюсь, что никто это не закажет!»

В половине первого Памела закончила накрывать столы и ровно в час, перекинув через руку сложенную салфетку, стояла позади тех восьми стульев, на которые должны будут усесться ее клиенты. Она думала о том, кто были эти люди. Не желая им ничего плохого, она хотела, чтобы у этих восьми мужчин были добрые лица, простые вкусы и не очень хорошее пищеварение. Конечно, один из них будет мистер Чаффли, начальник пищеблока, и именно он будет ставить ей отметку. Но он был добр, любил простую еду и очень редко заказывал закуски.

Она наблюдала за мужчинами в темных, хорошо сшитых костюмах, входившими в столовую. Они оживленно разговаривали между собой, шумно двигали стулья, аккуратно расставленные около столов, наклонялись и по-домашнему переставляли идеальную сервировку стола.