— Алина просила проинструктировать и показать все еще раз.

Таня была рада компании. Уж очень сильно она боялась того, что просто разревется в пустом и чужом для нее доме. Она побродила с Викой по постройкам, посмотрела, где хранятся нужные в быту вещи и выслушала все наставления, разобралась в выключателях и с охранной системой, попила с Викой чаю и наконец осталась одна, принявшись распаковывать свою немудренную технику — ноутбук, кабель, коврик, мышку и микрофон. С последним она собиралась практиковаться и наконец записать свое маленькое приветствие, а там и минуту предполагаемого радиоэфира.

— Все! — произнесла она и взглянула на засветившийся экран. — Работа-работа, перейди на Федота!..

Она чуть было не забыла про котов, распутала их шлейки, накормила, перенесла их «на палубу» (так называла Алина и Вика крытую, но не жилую часть дома) и весь их нехитрый скарб поближе к теплу. Ночи в Подмосковье еще были холодными.

— Ты знаешь, какая она беспокойная, — проговорила Вика, прежде чем сесть в авто и покинуть ее. — Еще позвонит и не раз, а ты не скучай и звони мне.

Так Танька осталась одна посреди странной дачи, состоявшей из двух домов, запущенного сада, заросшего огородика и множества бесполезных вещей. Разобрав чемодан и расстелив кровать, она еще села поработать, наваяла парочку статей, отправила заказчикам, убедилась, что средства поступили на карту и легла спать.

— Сплю на новом месте, — начала Таня и не договорила.

Глаза закрылись, а сознание отключилось, стоило лицу прижаться к пышной и немного прохладной подушке, пахнущей травой, мылом и кажется, детством.

Первое утро на новом месте выдалось ясным, немного прохладным и напряженным. Снилось Таньке всякое. Образы нагромоздились друг на друга и теперь не давали воссоздать картину происходящего во сне. Таня помнила, что кричала и отчаянно искала кого-то среди множества лиц, пыталась вспомнить лицо, но так и не смогла.

— Вот ведь!

Крыльцо и трава блестели каплями влаги, а коты, забравшиеся в одну переноску, встречали укоризненными взглядами. Они привыкли спать рядом с хозяйкой, клубясь на подушках и на теплых одеялах, но уж никак не в одиночестве враждебной и незнакомой для них обстановки.

— Яська! — Танька взяла серого и такого мягкого кота на руки, прижала к груди и поставила на пол, затем подобрала рыжего, тисканула и его, отправив к своему более молодому компаньону. — Сейчас принесу вам поесть.

Холодильник к ее немалому удивлению оказался полон, поколебавшись немного, она стащила у хозяйки пару яиц, отрез капусты, морковку и соорудив уже привычный завтрак сидящей на диете, уселась за ноутбук, придвинув к себе самую большую кружку с уже заваренным ягодным чаем. Стол и широкий подоконник радовали обилием вкусняшек — печеньки, зефирки, пластинки из яблочного пюре, мятные конфеты с халвой внутри. «Радовали» — потому что Таня любила сладости, но расплывшаяся фигура требовала иного.

— Как дела? — набрала она на смартфоне и тут же стерла сообщение.

Олег сменил номер и сколько бы она не отправляла сообщений, безумно коря себя за это, но они так и оставались непрочитанными. Это ранило, било по самолюбию, но в тоже время позволяло удалить их на тот случай, если тот вдруг выйдет в сеть под старой сим-картой. Она тешила себя надеждой, что он все-таки делает это — заглядывает к ней в профиль, просматривает сообщения и пусть не также, но как и она ждет, когда кто-нибудь из них возьмет и нарушит обет молчания.

— Работать! — сказала она себе и вновь взялась за мышку, устремив взгляд на десятки открытых вкладок. — Работать, работать и еще раз — работать!

После нескольких часов отсидки за компьютером она все-таки поднялась. В напряженных глазах двоилось, а wi-fi клавиатуру хотелось выбросить в окно. Птицы за окном пели, солнце пекло спину через огромные окна, а спина ныла от часового сидения за компом. День манил присоединиться к себе, а коты распутать их. Провозившись с ними, она наконец уселась на крылечко, отстегнула рыжего любимца и пересадила его к себе на колени. Бумажно-табачный столбик завился в ее пальцах сизым дымком. Смолить было вредно для здоровья, но привычку эту в себе Таня изжить так и не смогла, время от времени тянулась к пачке, созерцала мир и думала о…

Как всегда, о делах, об Олеге и как будет жить дальше. Вот и сейчас она смотрела на запущенный сад, выпустила наконец Рыжика, нашла глазами лопату, натянула старенькие резиновые сапоги, стоявшие тут же на крыльце, и принялась раскапывать поросший густой травой холмик.

— Фуф! — выдохнула она спустя время, смахнула пот со лба и оглянулась на исследующего пространство Яську. — С такими занятиями и фитнесса не надо!

Участок под клумбу был готов и требовал освобождения от травы. Переодевшись и найдя невысокий табурет, она принялась за дело, время от времени отвлекаясь на потихоньку отходящих котов. Они шарили по траве, наблюдали за насекомыми, размахивали пушистыми лапами, пытаясь поймать залетевших на участок бабочек. Ясь — более молодой, смелый и смекалистый устроил охоту над кружащим над мать-и-мачехой шмелем.

— Пожалуйста, Ясь, разреши себя сфотографировать! — взмолилась она, сбегав в дом за смартфоном. — Отошлем фотки Матвею!

Сделав несколько кадров вредного кота, что вечно требовал разрешение для фотосъемки (иначе, фотки получались смазанными), Таня отослала их сыну, потянулась к иконке инстаграма и замерла, взглянув на пропущенное уведомление в зеленом значке What’s App. Олег появился в сети и прислал смайлик. Крохотная картинка перевернула весь внутренний мир, выбросила в кровь дозу счастья, смятения и как ни странно — злости. На ее вопрос: «как дела?» Олег так и не ответил, отключился, едва ли показавшись. Это раздосадовало Таньку.

— Вот ведь скотина! — проговорила она, чуть было не зашвырнув смартфон в траву.

Олег не отпускал ее, словно держал на поводке, писал что-то, видел, что она отвечает и вновь исчезал. Давно было пора сменить номер, но Таня ждала, надеялась и верила.

— Скотина! — повторила она еще раз, собираясь до местного сельпо. — Вот ведь с***!

Теперь сидеть и освобождать грядку от корневищ не было никакого желания. Иначе, она впадет в размышления, станет предаваться им, вспомнит, как он болтал и переписывался с любовницей, не стесняясь Танькиного присутствия и, чего доброго, расплачется. Ей вновь придется пить корвалол и искать пятый угол только бы не думать ни о чем, только было бы желание работать, а не лечь в кровать со стойким желанием умереть.

— Замороженных овощей. Два пакета. Этих и вот этих.

Через тридцать минут Таня тыкала в витрину, наплевав на конские ценники. В «Перекрестке» за эту цену она могла купить три пакета, а в «Ашане» и все четыре. Ей нужен был ужин. Нормальный. Низкокалорийный и желательно безуглеводный. Бока еще свисали, а просвет между ляжками имелся лишь в самых смелых мечтах.

— Не сдаваться! Не сдаваться! Не сдаваться!

Нагруженная пакетом Танька бродила по полю до самой темноты, запиналась, плакала и вернулась в дом под самый вечер, отперла засовы, вновь закрыла их, прошла в дом, выгрузив содержимое пакетов и похолодела. Она так увлеклась своей апатией, а потом и пришедшей на ее место злостью, что совсем забыла про котов.