- Осторожнее, - предупредил Воло, отдавая манускрипт. – Единственный экземпляр.

Джастин начал шуршать страницами.

- Что ты делаешь? – поинтересовался нетерпеливый писатель.

- Выискиваю лучшие куски, - объяснил собеседник.

Воло, задумавшись, запустил пальцы в бороду. Ему не хотелось весь день торчать тут, в ожидании того момента, когда Джастин, удовлетворившись, закончит просмотр. Внезапно он увидел решение.

- Джастин, - предложил он. – Я знаю, ты человек занятой. Почему бы тебе эти лучшие истории не послушать?

Джастин отложил рукопись в сторону и откинулся в кресле.

- Ты всегда был отличным рассказчиком, Геддарм, - согласился он. – Начинай.

Воло потёр ладони друг о друга, глубоко вздохнул и перешёл к повествованию.

ГВЕНВИВАР

Роберт Сальваторе

Джозидая Старим беспечно бродил по улицам Кормантора. Эльф, обычно строгий и сумрачный, позволил сегодня прекрасной погоде и последним переменам в его любимом городе вскружить ему голову. Джозидая был «певцом клинка», соединяющим меч и магию, защитником эльфийского народа и образа жизни. А в Корманторе 253 года многие эльфы нуждались в защите. Вокруг кишели гоблиноиды, но что хуже, и в самом городе накалились страсти. Противостояние благородных домов, - среди которых были и Старимы - угрожало разорвать на части всё, что созидал государь Эльтагрим, всё, что воздвигли эльфы в Корманторе, величайшем городе в Королевствах.

Но ничто не нарушало покой этого дня, сияния весеннего солнца, легкого дуновения северного ветерка. Даже сородичи Джозидаи были сегодня в хорошем настроении. Его дядя Талейсин пообещал защитнику, что нанесет визит ко двору Эльтагрима и попытается найти пути к примирению их разногласий.

Джозидая надеялся, что эльфийская аристократия снова станет единой. Ему, возможно, больше, чем любому другому в городе, было, что терять. Он был «певцом клинка», квинтэссенцией всего, что считалось эльфийской чертой, но в эти чудные времена эти черты стали не так ясны. Это было время перемен, великой магии, монументальных решений. Это было время, когда люди, гномы, полурослики, даже бородатые дварфы скитались в поисках удачи на ветреных дорогах Кормантора, мимо остроконечных шпилей обтекаемых строений эльфов. За все сто пятьдесят лет жизни Джозидаи традиции эльфийского общества казались ясны и нерушимы. Но теперь из-за их государя, мудрого и заботливого Эльтагрима, вспыхнули споры о том, что считать эльфийской сутью, и, что не менее важно, какие отношения следует эльфам строить с другими добрыми народами.

 - Доброе утро, Джозидая, - обратилась к нему юная и миловидная девушка, племянница самого Эльтагрима. Она стояла на балконе, оглядывая просторный сад, чьи бутоны еще не распустились, с улицей позади него.

Джозидая остановился на ходу, совершил сальто в воздухе и приземлился аккурат на согнутое колено, его золотистые волосы захлестнули лицо и отхлынули в стороны, открывая его блестящие синие глаза. - Добрейшего из утр тебе, добрая Фелисити, - ответил защитник. - Жаль, что при мне вместо цветов, достойных твоей красоты, лишь эти клинки, откованные для войны.

- Эти мечи красивее всех цветов, что я видела, - лукаво улыбнулась Фелисити, - Особенно в руках Джозидаи Старима на рассвете, на плоской скале на вершине пика Беренгиль.

Воин почувствовал, как краска прилила к его лицу. Он давно подозревал, что кто-то следит за его утренним ритуалом - танцем с мечами, в обнажённом виде - и теперь получил подтверждение. - Возможно, Фелисити стоило бы присоединиться ко мне в танце рассвета, - ответил он, сдерживая дыхание, - чтобы я мог по достоинству вознаградить её за успехи в слежке.

Девушка смущённо рассмеялась и убежала обратно в дом, а Джозидая покачал головой и побрёл прочь. Ему нравились мысли о том, как он мог бы «по достоинству отплатить» этой непослушной девчонке, хотя он опасался, что, с учётом стати и красоты Фелисити, такие игры могли привести к чему-то большему - чего он остерегался сейчас, когда Эльтагрим так непредсказуем.

Воин тряхнул головой, отбрасывая эти мысли. День был слишком хорош для мрачных рассуждений, а мысли о Фелисити могли выбить его из колеи перед предстоящей встречей. Джозидая направился к западным вратам Кормантора, чьи стражи почтили его коротким поклоном, и вышел на открытый воздух. Сколь бы Джозидая ни любил город, дикую природу он любил еще больше. Только здесь он был по-настоящему свободен от всех забот и мелких дрязг, и только здесь было то чувство опасности, что поддерживало его в форме. Не следит ли за ним сейчас гоблин из тени, держа наготове свое грубое копье?

 И еще здесь был друг, человек по имени Андерс Бельтгарден, волшебник и бывший следопыт, которого Джозидая хорошо знал уже четыре десятилетия. Андерс не ходил в Кормантор, даже после указа Эльтагрима, открывшего ворота инородцам. Он жил вдали от людных дорог, в невысокой, ладно построенной башне, которую охраняли магические стражи и ловушки его собственной работы. Даже лес вокруг его дома был полон ловушек и иллюзий, сбивающих с пути. Бельтгарден так тщательно скрывал свой дом, что немногие эльфы из Кормантора вообще знали о его существовании, и еще меньшее количество видели его. И никто из них, не считая Джозидаи, не мог найти его снова без помощи самого Андерса. И Джозидая не сомневался: если бы Андерс хотел скрыть башню от него, ему бы это не составило труда.

Но в этот прекрасный день даже запутанные тропинки к дому Бельтгардена казались Джозидае проще, чем обычно. А когда он подошёл к подножию здания, дверь оказалась не заперта.

- Андерс! - крикнул он, пытаясь разобрать что-либо во мраке за дверным проёмом, откуда пахло так, словно там только что сожгли дюжину свечей, - Старый болван, ты дома?

Зверский рёв заставил воина выхватить свои поющие клинки мгновенным, неуловимым для глаз движением.

- Андерс? - осторожно переспросил он, пробираясь вдоль коридора. Его ноги двигались в совершенном равновесии, мягкие туфли касались камня нежно, бесшумно, как лапы кошки.

Рык раздался снова, и на сей раз, Джозидая понял, с чем имеет дело: хищная кошка вышла на охоту. И большая кошка, заключил эльф, прислушавшись, как дрожат глубоким эхом каменные стены коридора.

Он прошёл мимо двух дверей напротив друг друга, и мимо еще одной по левой стороне.

Третья дверь - он понял, что рык раздавался из-за третьей. Эта мысль дала певцу клинков слабую надежду, что ситуация под контролем - ведь эта самая дверь вела в алхимическую лабораторию Андерса, самое охраняемое место башни.