— Мне сейчас приходится прилагать чуть больше усилий, чем всем остальным, чтобы сосредоточиться на работе, но уверена, я справлюсь, Чарли. Знаю, я смогу. Мне просто нужно, чтобы кто-нибудь в меня поверил и дал мне шанс. Ты, кажется, обещала сделать все, что в твоих силах.

Да, это некрасиво, но она была в отчаянии. Видеть боль и жалость в глазах Чарли невыносимо. Похоже, ей не удалось убедить подругу.

Чарли долго молчала, и Элли уже начала терять надежду, но вдруг складки между бровями ее подруги разгладились, и она произнесла:

— Когда найду для тебя что-нибудь подходящее, дам тебе знать.

Дверь коттеджа со стуком закрылась. Этот глухой звук ознаменовал собой конец старой жизни. Элли попыталась вытащить ключ из старинного замка, но он никак не поддавался.

Сегодня вообще все шло наперекосяк. Будь она суеверна, она бы побежала наверх и забралась на несколько часов под плед. Но плед выстиран и ждет новых квартирантов. В доме не осталось личных вещей Элли, и она была готова его сдать. Компания, занимающаяся арендой жилья, уцепилась за возможность снять дом в живописной деревушке Баркли. Теперь другие семьи начнут создавать здесь свои воспоминания.

Высунув кончик языка, Элли продолжила возиться с замком. После нескольких подергиваний и поворотов в обе стороны ей наконец удалось вытащить ключ.

Настало время уезжать. Засунув ключи в задний карман джинсов, Элли уставилась внутрь дома сквозь витражное стекло в верхней половине двери. Когда-то прихожая была по-домашнему уютной. На полу валялась обувь, на крючках висела одежда. Сейчас она казалась холодной и пустой.

Большая капля дождя упала Элли на макушку. Содрогнувшись, она взяла последнюю сумку, повернулась и пошла к машине. К тому моменту, когда она села за руль, дождь уже громко барабанил по крыше машины. Сквозь вентиляционную систему в салон проникал запах мокрой земли. Посмотрев на сумочку на пассажирском сиденье, Элли достала оттуда голубого плюшевого мишку с одним глазом. На глаза навернулись слезы. Стук по крыше стал еще громче, и у нее зазвенело в ушах. Окружающий мир превратился в длинный узкий тоннель с плохой видимостью.

«Не сейчас. Сегодня я должна быть сильной как никогда», — сказала себе Элли, тупо уставившись на расплывчатую серую картину за лобовым стеклом.

Затем она повернула ключ в замке зажигания, и мотор заворчал, но тут же заглох.

«Ну давай же, не подведи меня!» — взмолилась она, затем несколько раз надавила на педаль газа и попыталась снова завести мотор. Когда он заурчал, Элли облегченно вздохнула и медленно тронулась с места, не позволив себе ни разу оглянуться.

Час спустя она тащилась по шоссе за фургоном. Он ехал со скоростью не более пятидесяти километров в час, но она не стала пытаться его обогнать. Такая скорость ей вполне подходила. Она давно не была за рулем.

Все так обрадовались, когда она вышла из больницы после аварии. Ее родные и друзья были уверены, что она быстро вернется к нормальной жизни.

«Все закончилось. Элли теперь лучше, и нам можно перестать о ней беспокоиться», — наверное, думали они. Но Элли вовсе не стало лучше. Да, у нее снова отросли волосы и прикрыли страшные шрамы на голове, да, она снова может ходить и разговаривать, но прежней она уже не станет.

Элли сосредоточилась на каплях дождя на лобовом стекле.

Вода. Эти маленькие прозрачные бусинки — всего лишь вода. Как может что-то столь ничтожное так трагически поломать судьбы трех человек? Она нажала на рычаг рядом с рулем, и «дворники» быстро убрали капли.

К счастью, через несколько минут дождь прекратился, и сквозь серые облака прорезались теплые лучи полуденного солнца. Элли обнаружила, что ее зубы были стиснуты с того самого момента, как она поставила ногу на педаль газа, а костяшки пальцев побелели от напряжения.

Впереди показался большой синий знак, и она внимательно прочитала то, что было на нем написано. Восьмой перекресток. Осталось еще два.

Фургон перед ней еще сбавил скорость и теперь полз как черепаха. Элли посмотрела в зеркало заднего обзора. Она могла бы обогнать фургон, если бы захотела. Соседняя полоса была свободна, но ей понадобилось пять минут, чтобы на это решиться.

Она думала о десятом перекрестке, мысленно рисовала себе его номер, как вдруг раздался пронзительный сигнал. В зеркале заднего вида показался большой автомобиль. Он подъехал так близко к ней, что их бамперы почти соприкасались. Элли была достаточно напугана, чтобы надавить на газ, но не сделала этого.

Она начала хвататься за рычажки вокруг руля, чтобы включить поворотник, но вместо этого включила противотуманные фары. Глубоко задышав, чтобы успокоиться, она нажала нужный рычаг и перестроилась во внутренний ряд. Блестящий красный «порше» промчался мимо на оглушительной скорости.

Наверное, водитель мужчина. Притом помешанный на собственной персоне, не привыкший думать о ком-то еще. Она взяла за правило держаться подальше от таких людей, вне зависимости от того, находятся они за рулем или нет.

Через некоторое время Элли уже сидела за пластиковым столиком в придорожной забегаловке с кружкой кофе в руках. Она сомкнула пальцы вокруг кружки, и горячее стекло приятно обжигало ей кожу.

Чокнутый водитель «порше» привел ее в замешательство, пробудил чувства и воспоминания, которые она давно пыталась игнорировать. Это могло показаться странным, поскольку саму аварию Элли не помнила.

Ей повезло, что она была без сознания, когда спасатели доставали из искореженной машины тела ее мужа и дочери. Впрочем, это не мешало ей рисовать бессонными ночами жуткие картины трагедии в своем воображении. Она также не помнила первые дни своего пребывания в больнице. Врачи говорили ей, что это нормально. У нее была посттравматическая амнезия. Когда она пыталась вспоминать то время, оно представлялось ей неясным, словно окутанным плотной пеленой тумана. Иногда ей хотелось снова потеряться в том тумане. Момент, когда она из него выбралась и узнала, что ее муж Сэм и их восьмилетняя дочка Хло погибли, был самым ужасным в ее жизни. Почему так случилось?

Потому что шел дождь. Потому что двое безалаберных юнцов превысили скорость. Они думали, что какие-то жалкие капли дождя не смогут испортить им веселье.

Элли посмотрела на свой кофе. Кружка была пуста. Она не помнила, как все выпила. Элли провела рукой по своим непослушным светлым кудрям. Она не могла торчать здесь целый день с пустой кружкой в руках. Но уйти отсюда означало снова сесть за руль и вернуться на шоссе. Сейчас ей хотелось этого меньше, чем когда она выезжала из дома. Закрыв глаза, она медленно вдохнула и сказала себе: «Давай же, Элли. Твоя единственная альтернатива — признать поражение, вернуться домой и продолжать жалеть себя».

Открыв глаза, Элли поправила футболку, взяла сумочку и направилась к выходу.

Ларкфорд-Плейс оказался небольшим помещичьим домом, построенным в шестнадцатом веке, окруженным старыми дубами и рододендронами. Лучи заходящего солнца придавали красным кирпичным стенам золотистый оттенок. Во влажном воздухе витал аромат лаванды.