Он был без сознания всего пару десятков секунд, когда пожарные выволокли его из здания и, убедившись, что тот пришел в себя, бросились за другими людьми.

Он поднялся, посмотрел на порванный пиджак, понял, что в карманах нет ни телефона, ни кошелька, и пошел вперед.

Через несколько поворотов и сотню метров уже слабо представлял, где очутился. Мрачные серые дома и грязная мостовая в рассветной мгле пугали и отталкивали.

«Метро – там. Скоро откроется», – его окликнул сидевший на тротуаре странный, явно бездомный, субъект и показал в темноту.

Он остановился, подошел, посмотрел на него пару секунд. Поднял голову в черное небо, вздохнул и понял, что даже сейчас не пойдет в этом направлении. Развернулся и побрел обратно к дымящемуся сооружению.

Обрыв

Гора Ай-Петри считается самым ветреным местом в Крыму. Порывы достигают 50 м/с – это рекорд вершины.

Последнее слово всегда оставалось за ним. Точнее два слова: «Конечно, дорогая». Шутка из другого книжного произведения как нельзя лучше подходит к их отношениям.

Он следовал за ней, не претендуя и не желая большего. Ему просто нравилось быть рядом, спокойно соглашаясь, что в пространстве, которое стремительно неслось вдогонку, едва поспевая за ее бешеной энергией, ему отводилось совсем чуть-чуть.

В начале ноября именно она захотела фотографироваться на Ай-Петри: «Холодные, пронзительные камни, рыжая, яркая осень!». «И еще пару тысяч лайков в соцсетях», – подумал он, карабкаясь за ней от плато к зубцам на вершине.

Когда она перелезла через ограждение, он промолчал. Смотрел, как расправляет куртку, как встает на краю, не оборачиваясь, – делал снимки один за другим, чтобы потом она выбрала лучшие.

Порыв ветра толкнул его в спину. Он на миг опустил глаза, а в следующую секунду увидел, как мощный поток швырнул ее назад, на спину, потом на бок, заставив поскользнуться, упасть и исчезнуть из виду.

Смартфон вылетел из рук. Он упал на колени и быстро пополз к обрыву, раздирая джинсы и кожу. Через мгновение он двумя руками схватил ее за рукав. Лежал на земле, боясь пошевелиться. А она продолжала висеть над пропастью, вонзая пальцы в край каменной бровки.

Он продвинулся вперед, Еще дальше. Цеплялся телом и ступнями за землю.

– Теперь держись за меня!

– Отпусти и уходи! Уходи!

Он замер, но за долю секунды понял, что почему-то только сейчас настал момент, когда она без слов, но впервые получит от него в ответ «Нет». Он выдохнул и потащил ее вверх, заставив схватиться сначала за шиворот, потом за ткань на спине, потом за ремень. Но сам в это время сползал все ближе к обрыву.

Она была в безопасности, без сознания, когда еще один порыв ураганного ветра и скользкий выступ отняли у него последние силы и не дали спасти уже себя.

Во время падения он улыбался. Все 8 секунд.

Открытки

В первый раз она нашла открытку под подушкой. Утром, в день рождения, когда ей исполнилось восемь. На открытке маленькая девочка и женщина держались за руки и улыбались. Текста не было.

Она прижала ее к груди и стояла так несколько минут. А потом спрятала в своих вещах – укрыла от всего мира так, как только могла, и уже тогда догадывалась, от кого этот яркий луч, взрывающий отрывистые воспоминания.

С тех пор она находила их каждый год. Между страниц дневника в школе, в шкафчике раздевалки бассейна, на полке с бельем в своей комнате, даже во время языковой стажировки в Англии в день, когда ей исполнилось четырнадцать, – в тумбочке, рядом с кроватью. Девочка на открытках росла и все так же держала женщину за руку. И улыбалась ей.

Вместе с ней росло чувство, понимание, что этот секрет только для двух людей, роднее которых друг другу не может быть в этом мире. Что где-то еще есть один человек, так несправедливо вырванный из ее жизни силой, с угрозой никогда не давать знать о себе и, тем более, никогда не встречаться. Когда могуществом власти запретили все это. И поэтому не было человека ближе и не было другого такого, как будто живущего на противоположном конце океана, в чей мир никогда не добраться. И от этого чувства становилось одновременно тепло и горестно, и угнетенно где-то внутри.

В день совершеннолетия открытки не было. Она обыскала все, несколько раз перевернула собственные вещи, вернулась в кондитерскую, куда сама вызвалась пойти и выбрать торт. Рискнула и спросила у горничной, понимая, что ее выдадут.

Отчаявшись, уже поздно вечером, она открыла дверь к нему в комнату.

– Что с ней?

– Она умерла. Вчера.

Девушка молча развернулась и вышла, чтобы забрать подготовленные вещи, деньги, документы, десять открыток и больше никогда не вернуться.

Поездка

Они уже два дня были в Мадриде. Завтра самолет унесет их в Рейкьявик. Что будет потом – непонятно. Они узнавали, куда поедут дальше, из записки, сообщения: кто-то клал его на столик рядом с кроватью, оставлял на ресепшен в гостинице, передавал на улице через курьера.

Все началось дома, две недели назад, когда жизнь из занавеси с черной пеленой все-таки постепенно стала окрашиваться в постоянно грустные серые тона. В письме по электронной почте, пришедшем с неизвестного адреса, говорилось, что на них оформлены билеты и необходимые документы. Вылет в Лиссабон завтра.

Недоумение усилил один из близких друзей семьи. Настолько близкий, что они поверили, когда он сам позвонил и без лишних объяснений попросил согласиться.

Потом были Хельсинки, Прага, Вена, Париж. В каждом городе они проводили три дня, и в первые часы на почту приходило одно и то же сообщение: «Отдохните хорошо», а на карту поступала большая сумма. Такая большая, что они могли остановиться в хорошей гостинице, посещать известные места, обедать в ресторанах и не смотреть в кошелек и пункты меню с ценами.

В столице Исландии на второй день вечером в их номер постучали. Служащий протянул конверт, на котором было одно слово: «Сыну».

Он узнал почерк. С остановившимся дыханием оглянулся на мать, медленно сел.

«Ты уже начал привыкать, что остался единственным мужчиной в семье. Продолжай заботиться о маме, у тебя хорошо получается.

Спасибо. Спасибо, что помог воплотить наши планы и мамино желание – побывать в нескольких городах Европы. Помог за меня. Теперь – вместо меня.

Все наладится. Возвращайтесь домой с легкими сердцами. Ну, хорошо, если с