– Я только намекнула ему.

– И как он отреагировал?

– Сказал, что я сошла с ума.

– Ну, поговорите с ним еще раз, – нетерпеливо сказал Мейсон.– Спросите, о какой лотерее идет речь. В конце концов, вы его жена и имеетеправо это знать.

Миссис Ньюберри покачала головой:

– Такой разговор с Карлом ничего не даст. Он солжет, и этотолько ухудшит дело. Для разговора с ним я должна точно знать…

– Что?

– Присвоил он эти деньги или нет. Вот в чем мне нужна вашапомощь.

– Что должен сделать я? – спросил адвокат.

– Попросите своих помощников провести расследование ивыяснить, действительно ли Карл присвоил эти деньги.

– А если он это сделал, что тогда?

– В таком случае, – сказала миссис Ньюберри, – я позабочусь,чтобы, насколько это будет в моих силах, оградить от возможных неприятностейБэлл.

– Каким образом? – спросил Мейсон.

– Пока не знаю. Я посоветуюсь с вами.

Перегнувшись через перила, Мейсон посмотрел на нижнююпалубу. Бэлл Ньюберри и Рой Хангерфорд стояли так близко друг к другу, чтоказались одним темным силуэтом.

– Хорошо, – согласился адвокат, – я посмотрю, что можносделать.

И он направился в радиорубку, пользуясь своим личным шифром,дал телеграмму Полу Дрейку (Лос-Анджелес, Детективное агентство Дрейка), вкоторой просил: во-первых, навести справки о К.У. Мооре, бывшем служащемкомпании «Продактс Рифайнинг»; во-вторых, составить список всех победителейлотерей за последние четыре месяца и выяснить, не было ли среди них К.У. Моорапод настоящей или вымышленной фамилией. Наконец, после некоторого размышления,Мейсон добавил третий пункт: установить, есть ли у киноактрисы Уинни Джойссестра.

На следующее утро, едва солнце позолотило гребни волн,Мейсон вышел из каюты, засунув руки в карманы пальто. Он стал прогуливаться попалубе. Свежий ветерок ерошил его волнистые волосы. Мейсон уже трижды обогнулпалубу, когда открылась дверь и из холла вышли Делла Стрит и Бэлл Ньюберри.

– Доброе утро! – крикнул им Мейсон. – По-моему, на другойстороне не так ветрено.

Делла кивнула ему.

– Бэлл, это мой босс, – сказала она. – Шеф, я хочупознакомить вас с Бэлл Ньюберри, моей соседкой по каюте. Мы с ней нагуливаемаппетит перед завтраком.

– Позвольте присоединиться к вам, – сказал Мейсон.

Взяв девушек под руки, он направился на подветреннуюсторону. Когда они огибали палубу, налетел сильный порыв ветра.

– Ну и ветер! – сказала, рассмеявшись, Бэлл Ньюберри ипоправила волосы. – Я очень много слышала о вас, мистер Мейсон.

– Если плохое, то можете верить этому, – сказал Мейсон. –Если хорошее, считайте клеветой.

Бэлл повернула к нему свое лицо со смеющимися темнымиглазами, ярким ртом и белоснежными зубами. В вырезе блузы была видна еестройная шея.

– Вчера вечером я видела, вы разговаривали с мамой, –сказала она. – Держу пари, что речь шла о нашей семейной тайне.

– Тайне? – переспросил Мейсон.

– Да. Только не делайте вид, что вам ничего не известно.

Делла бросила на адвоката быстрый взгляд:

– Что за семейная тайна, Бэлл?

– Исчезновение моей фотографии, – ответила та. – Мамаположила ее в чемодан, и отец запер его. Когда чемодан открыли, моей фотографиине было в рамке, а в нее кто-то вставил снимок Уинни Джойс. Ну, так что вамизвестно об этом?

– Мне ничего, – сказала Делла Стрит, с упреком посмотрев наМейсона. – А что думает по этому поводу ваша мать?

– Она ведет себя очень непонятно, – ответила Бэлл. –Наверно, это доставляет ей удовольствие.

– Значит, вы не восприняли этот случай серьезно? – спросилМейсон.

– Я? – сказала Бэлл, улыбаясь. – Я ничего не воспринимаюсерьезно: ни жизнь, ни свободу, ни любовь. Я принадлежу к легкомысленномумолодому поколению, мистер Мейсон, от рождения лишенному почтительности ивоспитанному без лицемерия, слава богу.

– А что сказал об этой истории ваш отец? – спросил адвокат.

– О, его это мало встревожило. Отец углублен в себя, и мнеочень редко удается вывести его из такого состояния.

– Это не ответ на мой вопрос, – сказал Мейсон.

– О, я совсем забыла, что вы юрист, – рассмеялась Бэлл. – Выпроводите перекрестный допрос. Как же мы назовем этот случай, мистер Мейсон, –«Дело о похищенной фотографии»?

– Не похищенной, а подмененной, – уточнил адвокат.

– Значит, «Дело о подмененном лице». Это подойдет?

– Вполне, по крайней мере временно, – сказал Мейсон. – Итак,что сказал об этом ваш отец и, между прочим, какова ваша собственная версия?

Бэлл покачала головой:

– У меня нет никакой версии, я не разбираюсь в подобныхвещах… Впрочем, мы оба – и папа, и я – считаем, что это просто чья-то шутка…Кроме того, мама могла ошибиться и положить в чемодан не мою фотографию, аУинни Джойс. Видите ли, наши снимки легко спутать, я очень похожа на УинниДжойс. Во время нашей поездки это многие отмечали.

– Вы можете воспользоваться этим, – сказал Мейсон. – Статьдублершей, например, или чем-то в этом роде.

– К этому я и стремлюсь, – сказала Бэлл и погрустнела. – Мнеочень хотелось бы поехать в Голливуд, но отец не разрешает, пока мне неисполнится двадцать три года. Надо ждать еще шесть месяцев. Мне кажется, этиполгода будут длиться вечно! Ну вот, я и выдала вам свой возраст!

Мейсон рассмеялся:

– Вам понравился Гонолулу?

– Чрезвычайно! – сказала она. – Мне так не хотелось уезжать!Я не ожидала, что Гавайи произведут на меня такое впечатление. Наверно, неследует впадать в такой восторг, правильней было бы вести себя как светскиебарышни в отеле. В ответ на такой вопрос они слегка приподняли бы брови иответили: «Благодарю вас, Гавайи очень милы».

Мейсон рассмеялся:

– Очень похоже. Это ваше первое океанское путешествие?

– Не только первое океанское, но и вообще, – сказала Бэлл. –Впрочем, лучше не делать никаких признаний. Ничто так не разочаровывает, какженщина с бесцветным прошлым…

В этот момент на палубу вышел, оглядываясь, Рой Хангерфорд вбелом фланелевом костюме. Увидев адвоката и его спутниц, он направился к ним.Бэлл Ньюберри взяла его под руку и представила Мейсону и Делле.