Торопливо выпив горячий чай, я отправила бабушке обещанные файлы, созвонилась с Вероникой и, договорившись о встрече в аэропорту, выбежала из квартиры, не забыв захватить сумку с необходимыми вещами, ноутбуком и, конечно же, с бесценным дневником загадочного князя.

– Машка, я тут! – окликнула меня подруга, как только поток людей внес меня в здание аэропорта. Весело щебеча с двумя парнями, она не забывала поглядывать на вход и увидела меня первой. – Давай сюда! Регистрация уже началась!

Настороженно поглядывая на заинтересованно обернувшихся парней, я подошла и попыталась изобразить приветливую улыбку.

– Добрый день. Я – Мария. – Господи, неужели эти двое тоже полетят с нами? Интересно, кто они? С какого факультета?

Парни, смерив меня взглядом, вежливо кивнули и снова вернулись к прерванному прощанию.

– Ладно, Верунь, звони, как приедешь.

– Очень приятно было познакомиться. Даже не ожидал, что бывают такие очаровательные историки.

Верка расцвела и, подставив щечки для поцелуя, замахала ручками так, словно собиралась взлететь.

– Пока-пока! Обязательно! Позвоню! Паша. Стас. Запомню! Пока-пока!

Дождавшись, когда парни скроются в толпе, я, испытывая невероятное облегчение, накинулась на подругу:

– Опять твои штучки! Где ты их подцепила? Ни дня без приключений не можешь! Я чуть с ума не сошла, думая, что это какие-то практиканты, которых предки пристроили на увеселительную экскурсию по Румынии!

– Ну, а что я должна была делать? От скуки умирать, ожидая, пока моя черепаха-подруга появится перед самым отлетом? Кстати, очень милые ребята. Встречают кого-то. – Глаза Вероники подернулись дымкой воспоминаний. – И одинокие! Мм…

– В аэропорту они все одинокие! Вер, просто удивительно, какая ты легкомысленная! Как ты стала историком?

– Одно другому не мешает! У тебя, впрочем, перспектива тоже не ахти, с таким-то подходом к жизни: историк-переводчик-старая дева! Ты посмотри на себя – яркая брюнетка с правильными чертами лица, голубыми глазами и идеальной фигуркой! Но твои комплексы, отсутствие макияжа и этот дурацкий хвост, поверь, делают из тебя каргу!

– Наплевать. Для меня сейчас главное другое, и я уверенно иду к своей цели.

– К какой? Поселиться в монастыре? – Обреченно закатив глаза, она поправила золотистые кудряшки и подхватила розовый чемоданчик. – Тебя не перевоспитаешь. Пойдем! Кстати, объяснишь, какова цель поездки? Не до того было.

В этом она вся! Я скинула ей перевод почти неделю назад, а она даже не удосужилась его посмотреть!

Обиженно выдохнув, я промолчала и направилась следом.

Сегодня я встретился

с счастьем потерянным, шалым.

Прочел о забытой любви

в тетради своей обветшалой.

Поверил, и вот спешу,

надеясь тревожно и зябко,

Что та, кого я ищу,

не призрак из старой тетрадки.

«…Сегодня впервые после долгой разлуки я встретил Катарину.

Я не хотел идти на пляски, устроенные деревенскими в честь праздника Сбора урожая, но… я услышал голоса служанок, говоривших, что сегодня на праздник соберутся все, а также «господа из имения за рекой». Перед глазами невольно встал образ Катарины, девчонки, что в детстве с радостью делила со мной все шалости и печали.

Любопытство и желание увидеть, какой она стала за те четыре года, что мы не встречались, сжигало меня. Я едва дождался вечера, накинул плащ и, велев старому кучеру оседлать моего любимого Грома, устремился к опушке леса, туда, где уже возносились в темнеющее небо языки костров и слышались песни.

Спешившись, я стреножил Грома и направился к танцующим.

Боже, как тут было хорошо. От пьянящего запаха скошенной травы закружилась голова, а ноги так и звали присоединиться к деревенским, что так задорно отплясывали под залихватские напевы скрипки.

Старательно вглядываясь в лица девушек, я пытался найти среди них Катарину, но все зря. Раскрашенные огненными бликами и тенями, они все казались облаченными в одинаковые маски. Наверное, я зря пришел сюда. Как мне узнать Катарину? К тому же, я даже не ведаю, здесь ли она.

Побродив среди танцующих, я уже хотел было вернуться домой, но вдруг заметил высокого, худощавого мужчину неопределенного возраста. Судя по одежде – аристократа. Рядом с ним, недовольно оглядываясь по сторонам, стояла мати. Заметив мой интерес, она требовательно махнула мне рукой, заставляя подойти. Пришлось подчиниться.

– Вот он, – едва я приблизился, сказала мати, продолжая прерванный разговор. – Только, к сожалению, ему еще целый год учиться…

Мужчина смерил меня задумчивым взглядом неестественно светлых, будто серебристых глаз.

– Отлично! – наконец кивнул он и посмотрел на мати. – Ты справилась. Я навещу тебя в ближайшее полнолуние. Жди.

И, не прощаясь, направился в подступавшую к нам из леса темноту. Я смотрел на него, пока он не растворился во мраке ночи, и требовательно взглянул на мать.

– Кто это был?

Скрестив руки на груди, она стояла и глядела на ярко пылающее пламя. Мне на секунду показалось, будто это не пламя отражается в ее глазах, а сами глаза горят странным огнем.

– Тот, чье имя лучше без нужды не произносить, – помолчав, загадочно бросила она и, больше не сказав ни слова, направилась к танцующим.

На сердце плеснула злость.

За что она со мной так? Меня не было дома четыре года, но казалось, эта разлука не заставила мою нежную матушку скучать по мне! Есть ли хоть что-то, что позволит ей меня… нет, не любить, хотя бы гордиться мною!

– Владислав? – раздавшийся за спиной девичий голос заставил меня взволнованно обернуться и удивленно приподнять бровь.

Катарина?

Казалось, она ничуть не изменилась за эти четыре года. Все те же карие с золотистыми искорками глаза, белокурые длинные локоны заплетены в косы… Но отчего-то больше не хотелось гонять вместе с ней лис. Хотелось сжать ее в объятьях и впиться в ее призывно приоткрытые губы поцелуем…

Я сглотнул и поспешно отвел взгляд.

– Здравствуй, Катарина. Тебя и не узнать!

– А я тебя узнала сразу, хотя ты так вырос и возмужал… – в ответ на мое смущение она подошла ближе и настойчиво заглянула в глаза. – Обрадуй мое сердце, скажи, что ты приехал навсегда и твоя учеба закончена!

Я не вытерпел, бережно коснулся ее тугой шелковистой косы, змеей сползающей на высокую, манящую грудь, и с сожалением качнул головой.

– Нет, Катарина. Я останусь в столице еще на год. Матушка хочет, чтобы я стал управляющим замком, а после, когда сестры выйдут замуж, принял его в наследство.