«В тридцати километрах от поселка Рускеала на берегу Ладожского озера располагается город Сортавала, а вся местность называется Северное Приладожье. Финно-угорские племена пришли сюда тысячи лет назад. Древнейшим населением были саамы, или лопари, лопь, – в начале нашей эры они кочевали за стадами оленей по берегам Ладоги, богатой рыбой. Потом здесь стали жить племена корела; они занимались земледелием, а также охотились и ловили рыбу.

В XII веке молодая Новгородская республика начала осваивать северные земли, а племена корела двинулись севернее, смешиваясь с племенами весь и лопь, в результате чего появились современные карелы (через «а»). В XIII веке уже вся территория края подпала под влияние Новгорода».

Сашка отложил книжку и задумался. А ведь у него прабабушка была чистой карелкой, которая даже дома говорила по-карельски! У мамы до сих пор временами проскакивало что-то вроде «пассибо суури» – «большое спасибо». Правда, иногда к этому прибавлялось «кеантя перзе нурин», которое мама всегда наотрез отказывалась переводить. Сашка знал, что «перзе» по-карельски значит «задница», но как она связывалась со «спасибо», понять не мог. «Эх, пойти, что ли, в школе на факультативные занятия изучать карельский язык?» – каждый раз думал он, но быстро забывал об этой затее.

«В XIII веке корела была крещена князем Ярославом Всеволодовичем, но еще долго сохраняла и собственные языческие верования. Тогда же Швеция стала расширять свое влияние на восток. Упорная борьба Швеции и Новгорода привела к заключению в 1323 году Ореховецкого мирного договора. Город Сортавала на русский манер стал называться Сердоболем (Сердоволем).

Но скандинавы-варяги не отступили. Они еще не раз приходили, чтобы собирать дань с лесных племен, рвались и дальше – к богатствам Византии и Арабского халифата. На несколько столетий Карельский перешеек и Северное Приладожье стали ареной постоянных войн за выходы к морю между шведами и русскими.

В 1500-х годах в составе Никольско-Сердобольского погоста впервые упоминается Рускеала. Это была совсем небольшая деревушка у подножия Мраморной, или Белой, горы…»

– А! Враги украли мой телефон! – В чулан влетела Женька и в одну секунду перевернула все в нем вверх дном.

По словам Лешки, ее «постоянно плющило и таращило в разные стороны»; Сашка же был уверен, что это была общая черта брата и сестры Рыжовых.

– Почему ты ищешь его тут? – осторожно спросил он, откладывая в сторону книгу. – А позвонить на свой с Лешкиного не пробовала?

Но Женька уже кричала:

– Ура! Враги вернули мой телефон! Ути-мой-хорошенький! – И она смачно поцеловала мобильник в дисплей. – Обернулась к Сашке: – Ты знаешь, что мальчик, который очень-очень много учился, окончил школу с… – она сделала страшное лицо и закончила зловещим шепотом – с красными глазами!

– Я…

Но Рыжова-младшая уже вылетела вон, хлопнув дверью. Сашка вздохнул и опять взялся за книгу.

«В 1617 году Сердобольский погост отошел к Швеции. В конце XVII века вблизи деревни Рускеала шведы заложили первые каменоломни, в которых стали понемногу добывать мрамор – в основном для жжения строительной извести, реже – для кладки фундаментов и стен различных сооружений ближайших окрестностей.

В 1721 году после окончания Северной войны Приладожье было присоединено к России, в старых «шведских» каменоломнях Рускеала некоторое время добывали мрамор в качестве «флюсового камня» для олонецких чугуноплавильных заводов и производства строительной извести. Со временем каменоломни Рускеала были окончательно забыты.

В царствование императрицы Екатерины II начались астрономо-географические исследования на всей территории России; самое пристальное внимание исследователей привлекли Русский Север и Карелия как ближайший к столице регион. Требовалось найти достойный отделочный камень для строительства Санкт-Петербурга. Началась промышленная добыча рускеальского мрамора».

«Ух ты!.. – задумался Сашка. – А ведь я был в Санкт-Петербурге и наверняка видел какие-нибудь здания, отделанные здешним камнем! Надо бы уточнить, что конкретно им украшали, и в следующий раз рассмотреть поподробнее», – решил он и снова углубился в чтение.

«В 1809 году по Фридрихсгамскому мирному договору государственная граница России заняла положение современной границы Швеции и Финляндии. Финляндия вошла в состав Российской империи как Великое княжество Финляндское, Северное Приладожье стало его частью.

Почти весь XIX век в Рускеала активно добывался мрамор, но постепенно государственных заказов становилось все меньше, и мрамор снова стал использоваться только для производства извести. А в 1918 году Северное Приладожье вместе с Сортавала и Рускеала и вовсе вошло в состав нового государства – Финляндии. В 1939 году началась советско-финская война, по итогам которой в 1940 году Приладожье вместе с мраморными карьерами Рускеала снова отошло к СССР. Но в 1941 году началась Великая Отечественная война, на территорию Карелии вошли финско-фашистские войска. По одной из версий, уходя, советские войска затопили мраморные карьеры».

После обеда Сашка снова увязался за Рыжовыми, когда те пошли купаться на второй, дальний затопленный карьер-озеро. «У меня получится, я смогу! Пусть они надо мной смеются, пусть издеваются, но я смогу войти в воду! Я буду плавать!» – повторял про себя Сашка, шагая за Женькой с Лешкой. Он не хотел быть дрищом и трусом. Он хотел справиться со своим страхом. Боялся, что если после вчерашнего «утопления» он сегодня не зайдет в воду, страх останется с ним навсегда.

Когда пришли на озеро, встретили там местных ребят постарше. Не успели поздороваться, как Лешка тут же заявил:

– Прикиньте, а?! Сашка-то вчера чудовище под водой увидел и тут же попытался от страха утопиться. Если бы не мой подвиг по спасению утопающих, то – увы, увы – короткая и бессмысленная жизнь Карпа закончилась бы.

Карпом Сашку отродясь не называли – как-то не принято у них в школе было давать клички, – но сейчас все моментально подхватили прозвище и начали упражняться в остроумии:

– Карп утопился! Зацените самый короткий анекдот: карп утопился!

– Карп чуть не утопился и сам выпрыгнул на берег. Вот бы все карпы боялись воды – на рыбалку бы ходить не надо было!

– У него просто еще жабры не отросли! А-ну, покажи свои жабры, малек!

Сашка сначала попробовал обзываться в ответ, но его никто не слушал. В какой-то момент он вдруг понял, что злые слезы уже где-то рядом, и, чтобы не расплакаться при всех, крикнул:

– Да пошли вы! – и полез вверх по скале.

Сел на теплые камни, обхватил колени и… Нет, не расплакался – закусил губу и пожелал им всем вместе взятым, чтобы их самих прямо сегодня кто-нибудь в воде за ногу ухватил. Поверили бы тогда! Сами бы из воды повыскакивали как ошпаренные! А он бы сидел, смотрел на них сверху вниз и смеялся.

А пока Сашка смотрел сверху, как над водой мелькают как мячики макушки ребят и девчонок, как они перемещаются туда-сюда, и… Завидовал. Снова завидовал, теперь уже самой черной завистью. Почему они ничего не боятся, а он боится? Почему им так хорошо друг с другом, а для него в их компании места нет? Что с ним не так? Лето только началось, ему еще долго жить в Рускеала – неужели же все время он так и будет изгоем, а они будут над ним смеяться?..