К обеду он объезжал земляной холм быстрее, чем когда-либо осмеливалась Ким, и то и дело задирал переднее колесо, словно собирался прыгнуть через препятствие.

– Ну как я? – спросил он Ким, вихрем скатившись с земляного холма и остановившись перед ней.

Теперь он совсем не походил на того мальчика, которого она впервые увидела утром. Рубашка порвалась на плече, а сам он был покрыт грязью с головы до ног. На щеке расцвел синяк: это Трэвис едва не столкнулся с деревом, но, вовремя свернув влево, задел за кору. Даже зубы были черными.

Прежде чем Ким успела ответить, он оглянулся и застыл, превратившись в подобие куклы.

– Мама!

Ким повернулась и увидела маленькую женщину, довольно хорошенькую, какими бывают матери на картинках, но вместо румянца, как у Трэвиса, щеки ее покрывала смертельная бледность. Она походила на стертую, выцветшую, более старую копию сына.

Не говоря ни слова, она встала между детьми и медленно оглядела Трэвиса с головы до ног.

Ким затаила дыхание. Если женщина пожалуется матери на то, что из-за нее испачкался Трэвис, Ким накажут.

– Ты научила его кататься на велосипеде? – спросила женщина.

Трэвис загородил собой Ким.

– Мама, она всего лишь маленькая девочка. Я сам научился. Сейчас пойду умоюсь.

Он шагнул к дому.

– Нет! – воскликнула миссис Меррит. Трэвис оглянулся на нее. Она подошла к нему и обняла.

– Ты никогда еще не выглядел лучше!

Она поцеловала его в щеку. Улыбнулась, вытерла грязь с губ и повернулась к Ким:

– Вы, молодая леди… – начала она, но осеклась, нагнулась и обняла Ким. – Ты чудесный ребенок. Спасибо!

Ким ошеломленно смотрела на женщину.

– Играйте, дети. Что, если я принесу вам обед сюда? Устроите пикник? Любишь шоколадный торт?

– Да, – кивнула Ким.

Миссис Меррит шагнула к дому, но Ким крикнула ей в спину:

– Ему нужен свой велосипед.

Миссис Меррит оглянулась, и Ким окаменела от страха. Она впервые приказывала взрослым.

– Он… – уже тише сказала она – Мой велосипед слишком ему мал. Ноги волочатся.

– А что еще ему нужно? – вдруг спросила миссис Меррит.

– Бейсбольный мяч и бита, – заявил Трэвис.

– И ходуля пого, – добавила Ким – И…

Она прикусила язык, потому что миссис Меррит подняла руку.

– У меня не так много денег, но посмотрим, что можно сделать.

Она вошла в дом, но вскоре вернулась и принесла сандвичи и лимонад, а позже – и два больших куска свежеиспеченного шоколадного торта. К этому времени Трэвис в совершенстве постиг езду на заднем колесе, и она наблюдала за ним со смесью ужаса и благоговения.

– Кто бы мог подумать, что ты прирожденный атлет, Трэвис, – ахнула она, перед тем как уйти.

В начале вечера Ким услышала голос дяди Бенджамина, отца кузена Рамзи.

– Хо-хо-хо! – прогремел он. – Кто заказывал Рождество в июле?

– Мы! – взвизгнула Ким, и Трэвис побежал за ней к большому минивэну дяди.

Дядя Бен выкатил из задней дверцы большой сверкающий голубой велосипед.

– Мне велено передать это самому грязному мальчишке в Эдилине. Думаю, это ты.

Трэвис ухмыльнулся. Его зубы по-прежнему были черными, а в волосах застряла глина.

– Это мне?

– От твоей матери, – пояснил дядя Бен и кивнул в сторону входной двери.

На крыльце стояла миссис Меррит, и Ким, конечно, не была уверена, но выглядела она так, словно плакала. Впрочем, этого просто быть не может! Для любого человека велосипед – повод посмеяться, а не поплакать.

Трэвис подбежал к матери и обнял ее за талию.

Ким в изумлении смотрела на него. Ни один ее знакомый двенадцатилетний мальчик никогда ничего подобного не сделает. Какой стыд: обнимать маму в присутствии других людей!

– Славный парень, – пробормотал Бен. Ким повернулась к нему.

– Не говори матери, но я заходил к вам в дом и устроил небольшую уборку.

Он снова открыт заднюю дверь машины, и Ким заглянула внутрь. Там лежало пять ее любимых книг, кукла, набор ювелирных инструментов и на самом дне – прыгалка!

– Прости, никаких ходуль, но я привез одну из старых бит Рама и несколько мячей.

– Ой, спасибо, дядя Бен! – выдохнула она и по примеру Трэвиса обняла его.

– Знай я, что придется это везти, заодно купил бы тебе пони.

Глаза Ким превратились в блюдца.

– Не говори маме, что я сказал тебе такое, иначе она с меня шкуру сдерет.

Трэвис отошел от матери и молча любовался велосипедом.

– Как, по-твоему, сможешь на нем ездить? – спросил дядя Бен. – Или осилил только детский велосипед?

– Бенджамин! – укоризненно воскликнула мать Ким, вышедшая посмотреть, что происходит. Мистер Бертран по-прежнему был в доме. Насколько было известно всему городу, он никогда не выходил в сад.

«Слишком ленив, чтобы повернуть дверную ручку», – как-то сказал отец Ким.

Трэвис очень серьезно посмотрел на дядю Бенджамина, после чего взял велосипед и с головокружительной скоростью помчался вокруг дома. А когда послышался грохот, дядя Бен положил руку на плечо миссис Меррит, которая рвалась на помощь сыну.

С другой стороны дома снова раздался грохот, после чего Трэвис наконец к ним вернулся. Еще более чумазый. Рубашка висела лохмотьями. На верхней губе кровь.

– Проблемы? – спросил дядя Бен.

– Никаких, – ответил мальчик, глядя ему в глаза.

– Молодец! – воскликнул дядя Бен, сильно хлопнув его по плечу. – Но мне пора.

– А где вы работаете? – спросил Трэвис по-взрослому.

– Я адвокат.

– Это хорошая профессия?

Глаза дяди Бена весело сверкнули. Но он не засмеялся.

– Помогает оплачивать счета и имеет свои светлые и темные стороны. Подумываешь изучать закон?

– Я всегда восхищался Томасом Джефферсоном.

– В таком случае ты правильно выбрал путь, – широко улыбнулся дядя Бен. – Вот что, старина Трэвис, когда закончишь юридический факультет, приходи ко мне.

– Обязательно, сэр, и спасибо.

Сейчас он снова казался очень взрослым, если бы не грязь, торчавшие в волосах веточки и синяки, делавшие его ужасно смешным.

Но дядя Бен и не думал смеяться.

– Хороший парень. Поздравляю, – сказал он миссис Меррит.

Та обняла сына за плечи, но он увернулся. Очевидно, не хотел, чтобы дядя Бен увидел, как он привязан к матери.