Когда она выходила в калитку, что-то вдруг задело ее макушку. Кроссуайт отскочила назад, рука с мгновенно выхваченным «глоком» описала в воздухе дугу. Но на нее никто не нападал, и тогда она опять вытащила мобильный и нажала кнопку фонаря. От яркого луча туман вокруг словно загорелся, и разглядеть что-нибудь стало еще труднее. Трейси шагнула к выходу и подняла телефон повыше.

Веревочная петля болталась на калитке, ее свободный конец был пропущен сквозь колючую проволоку над входом.

Ситуацию она оценила мгновенно. Одна и на виду. Трейси тут же выключила свет.

Когда Прайор выходила и фонари на столбах еще горели, никакой петли тут явно не было. Значит, и ей самой ничего не послышалось и не привиделось. Она и в самом деле слышала подъезжающий автомобиль и видела человека рядом с забором. Наглый поступок – оставить удавку прямо у входа на полицейское стрельбище. Знал ли тот, кто это сделал, что она еще здесь, или думал, что на территории никого не осталось? Из-за тумана он мог ее и не увидеть. Но она тут же отказалась от этой мысли. Кто-то приходит и вешает здесь петлю в тот самый вечер, когда Трейси приходит пострелять – слишком большое совпадение. А значит, этот кто-то следит за ней. И его поступок не случаен. Вопрос только в том, направлен ли он против нее лично. Полицейское управление огребло недавно кучу проблем с прессой из-за активисток по борьбе за права женщин: те остались недовольными ходом расследования по делу танцовщицы стрип-клуба из Северного Сиэтла, которую нашли в мотеле мертвой, с петлей на шее. Делом Николь Хансен занималась Кроссуайт, пока ей не пришлось срочно выехать в Седар Гроув, где состоялся пересмотр дела осужденного убийцы ее сестры, которого в результате выпустили на свободу. Когда она уехала, Ноласко отправил дело Хансен в отдел нераскрытых убийств, чем вызвал ярость родителей жертвы и уже упомянутых активисток.

Трейси набрала номер на своем мобильном. Когда диспетчер ответил, она назвала свое имя, номер полицейского жетона и местоположение, а потом попросила прислать группу и бригаду криминалистов для обследования территории.

Закончив разговор, она вернулась к анализу ситуации. Ей не нравилось, что ее отовсюду видно. Пикап стоял снаружи, слева от калитки. Если она сможет в него сесть, то подъедет к главным воротам стрельбища и подождет помощи там.

Не опуская «глока», Трейси скользнула вперед. Обогнув удавку, она вышла за калитку и прижалась к изгороди спиной. Гравий хрустел под ее ботинками, пока она кралась вдоль капота машины к дверце водителя. Там достала ключ, опустила глаза, вставила в замок, повернула. Дверца открылась со щелчком. Но Кроссуайт не торопилась, а подождала еще секунду, прежде чем потянуть дверцу на себя. Уже готовая прыгнуть внутрь, она увидела, что из-за платформы грузовика что-то торчит, и узнала угол окна в задней части тента.

Она скользнула вдоль грузовика к заднему бамперу, подождала, затем резко развернулась и окинула взглядом платформу. Пусто. Еще раз резко развернулась и осмотрела территорию позади себя. Но не увидела ничего, кроме телефонных столбов в саванах тумана.

Трейси опустила окошко тента и повернула рукоятку до щелчка. Она уже подходила к кабине, когда по соседству опять залаяли собаки.

Кроссуайт вернулась назад, на улицу перед проездом, который вел к Спортивной ассоциации полиции Сиэтла. Патрульной машины долго ждать не пришлось. Дежурному офицеру в форме она велела закрыть вход в проезд черно-желтой лентой, которой обычно огораживают место преступления. И не пожалела, что так сделала. Следующими подъехали фургончики телевидения, пожаловали репортеры, а за ними ее сержант, Билли Уильямс.

– Я уж думал, это ты их по мобиле вызвала, – сказал он, косясь на телевизионщиков.

– Я, – ответила Трейси.

Вообще-то в СМИ по мобильникам звонить было нельзя, но все равно же информация растекалась как из решета. Детективы из тяжких насильственных, зная, что начальство любит скармливать репортерам информацию, чтобы те писали о них получше, считали, что утечки идут оттуда. Сама Трейси была лакомым кусочком для местных новостей после всего, что недавно случилось в Седар Гроув.

Уильямс поправил черную трикотажную шоферскую кепку, которую практически не снимал с тех пор, как признал неизбежное и наголо побрился. Говорил, что кепка греет его осенью и зимой, а летом не дает черепушке обгорать на солнце. Но Трейси подозревала, что Билли просто нравится, как он выглядит. Он отрастил тоненькие усики и бородку, которые делали его похожим на актера Сэмюэля Л. Джексона.

Кинсингтон Роу, напарник, прибыл минут через десять. Кинс вышел из «БМВ» старой модели, кутаясь в кожаную водительскую куртку.

– Мы были у родителей Шанны, семейный ужин. Ну что у нас тут?

– Поехали, покажу, – сказала Трейси. Кинс сел вместе с ней в кабину ее грузовика. Билли поехал за ним на своем джипе.

– С тобой все в порядке? – спросил Кинс.

– Со мной?

– Ты вроде немного напугана.

– Все хорошо. – Чтобы переменить тему, она спросила: – Как родители?

Кинс состроил гримасу.

– Решили теперь вместе ужинать по воскресеньям, в надежде, что это поможет. Мы как раз спорили с ее отцом из-за контроля оружия.

– И как?

– Да примерно так, как ты думаешь.

Трейси резко развернула грузовик и остановилась прямо перед входом на стрельбище. Включила дворники, чтобы смахнуть с лобового стекла изморось. Фары грузовика выхватили из тумана удавку.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Кинс.

– Не знаю. Кто-то повесил ее здесь сразу, как погасли огни.

– Видимо, хотел, чтобы ты нашла.

– Похоже, что так.

– Наверняка.

Они вышли из кабины и подошли туда, где теперь стоял Уильямс.

– Кажется, веревка та же самая, – сказал Кинс. – Цвет тот же. Узла, правда, не вижу.

Николь Хансен не просто удушили. Ей связали вместе ноги и руки, чтобы помучить. Стоило ей вытянуть ноги, как веревка натягивалась и петля сдавливала горло. Рано или поздно жертва уставала держать позу и удушала сама себя. Трейси и Кинс квалифицировали случай как убийство, хотя вообще-то ни один из них не мог полностью исключить сомнение, не умерла ли девушка в результате извращенного полового акта, который слишком далеко зашел. Как ни трудно представить себе женщину, которая добровольно согласилась бы на такое надругательство над собой, Трейси видела случаи и похуже, когда работала в отделе сексуального насилия. Но когда экспертиза выявила наличие в крови Хансен рогипнола – наркотика, которым нередко угощали женщин во время свиданий, чтобы потом их изнасиловать, – они отказались от этой теории.

– Значит, вариант номер один – это тот же парень, что убил Николь Хансен, – сказал Кинс. – Вариант номер два – кто-то очень сердит на то, что дело Николь Хансен списали как висяк, и хочет, чтобы мы об этом знали.