Трейси посмотрела на потертый серый ковер и задумалась о том, какое количество волос, крови, спермы и еще бог знает чего собрали с него полицейские эксперты.

– Да, экспертизе предстоит та еще работенка, – сказала она.

– Может, это и имеют в виду, когда говорят о пятидесяти оттенках серого.

В ответ на эту шутку Трейси подчеркнуто закатила глаза, потом снова посмотрела на танцовщицу. Ей хотелось перерезать веревку, но тело уже находилось под юрисдикцией Стюарта Фанка, главного медэксперта округа Кинг. Так что они с Кинсом не имели права его трогать. И Фанк повезет Шрайбер в головной офис в центре города вот в таком виде: голую, связанную и раскоряченную.

Финальное унижение.

Компьютерная проверка через офис секретаря штата показала, что некое общество с ограниченной ответственностью под названием «Пинк Палас» владело в Сиэтле тремя клубами с аналогичным названием. Президентом указанной компании был некто Даррел Нэш, проживавший в недешевом особняке в викторианском стиле, стоящем в районе, застроенном в стиле королевы Анны[6].

– А еще говорят, что за аморальность не платят, – сказал Кинс, поднимаясь по ступеням внушительного крыльца.

В клуб «Пинк Палас», расположенный недалеко от Авроры и всего в паре миль от упомянутого мотеля, они уже заглянули. Трейси хотелось оценить, с каким размахом там поставлено дело. Стрип-клубы, как и люди, не все созданы равными, и клиентура везде разная. Похоже, что «Пинк Палас» посещала публика почище, да и само здание своим сияющим неоновым шатром у входа напоминало современный кинокомплекс. На подвесных экранах изображения полунагих, извивающихся женщин сменялись рекламой специальных аттракционов и скидок. Судя по вывеске у входа, клуб закрылся в два часа ночи и должен был открыться не раньше одиннадцати утра.

Кроссуайт постучала в дверь нэшевского особняка так решительно, что внутри зашлись лаем собаки. На стук открыл человек с голым торсом, хмурым лицом, растрепанной шевелюрой и в растянутых пижамных штанах. Серебряное колечко пронзало левый сосок его внушительной груди над плоским, как доска, животом. Правую часть грудной клетки украшал пурпурно-золотой тигр. В общем и целом он напоминал бандюгана, поднятого с постели после бурной вечеринки.

– Сколько сейчас времени, знаете? – спросил он.

Трейси, уже усталая, без долгих разговоров сунула ему под нос свой значок и удостоверение.

– Да, знаем. Мы сегодня встали пораньше. – Она заметила женщину, стоявшую в проходе. Две девочки в ночнушках обнимали ее за ноги с двух сторон. Трейси продолжила уже мягче: – Извините за беспокойство, – сказала она. – Вы Дэррел Нэш?

– Да. – От каждого собачьего гава Нэш вздрагивал так, словно у него болела голова с похмелья. Наконец он крикнул через плечо: – Уйми их наконец уже, а? И принеси мне рубашку. – Он снова повернулся к Трейси. – В чем дело?

– В одной из ваших сотрудниц, – сказал Кинс.

– В какой именно?

– Она танцовщица.

– Я не нанимаю танцовщиц, – сказал он. – Они независимые предприниматели, и у меня их около ста. Если одна из них что-нибудь натворила, я за это не отвечаю. Я уже говорил об этом со своим адвокатом.

Кроссуайт почувствовала на себе взгляд Кинса. Но продолжала смотреть на Нэша.

– Мы можем войти?

– Это обязательно нужно сейчас? – спросил Нэш. И машинально бросил взгляд на запястье, хотя никаких часов на нем не было.

– Да, обязательно, – сказала Трейси.

Нэш провел их с Кинсом в заднюю часть дома, в комнату, которую он назвал «кабинетом», хотя ни клочка бумаги Трейси там не заметила. Они стояли на пурпурно-золотом ковре с тигром, который в точности повторял татуировку на груди Нэша. За стеклом многочисленных шкафов-витрин лежали мягко подсвеченные футбольные мячи с автографами, стояли кубки и фотографии, на некоторых из них Нэш был в форме Университета Луизианы.

– Лайнбекер?[7] – спросил Кинс, кивнул на фото, где Нэш был в форме с футбольными щитками.

– Сэйфти[8]. Бегал медленно, зато сильный был, как трактор. Повредил бедро на старшем курсе, а то стал бы профи.

Кинс кивнул. Он мало с кем говорил о своей карьере в футболе, которая закончилась после травмы сустава, едва успев начаться.

Нэш шагнул к двери, высунулся и рявкнул:

– Я тут себе уже все сиськи отморозил. – Жена Нэша – та еще, должно быть, работенка, мелькнуло в голове у Трейси – появилась и протянула мужу рубашку из тех, которые Трейси обычно называла «качковыми майками»: рукава отрезаны по самые бицепсы. Нэш взял в руки футбольный мяч, который лежал на обширном столе, и опустился в кожаное кресло с высокой спинкой.

Трейси и Кинс остались стоять по другую сторону стола, напротив.

– Вы хозяин заведения «Пинк Палас»? – спросила Трейси.

– Все три принадлежат обществу с ограниченной ответственностью. О каком речь?

– О том, который недалеко от Авроры.

– Это флагманский клуб.

– Флагманский?

– Ну главный то есть.

– Президент компании – вы?

– Точно.

– У вас работает танцовщица по имени Анжела Шрайбер?

– Независимый предприниматель, – повторил Нэш.

– Вы ее знали?

– К танцовщицам я не лезу.

– Я не спрашиваю, лезете вы к ним или нет. Я спрашиваю, были ли вы с ней знакомы.

Нэш положил мяч себе на колени.

– По имени не помню.

Трейси положила на стол именную карточку танцовщицы Анжелы Шрайбер – по правилам муниципалитета Сиэтла эротические танцовщицы обязаны были регистрироваться, – теперь запечатанную в полиэтиленовый пакет для вещественных доказательств. Нэш подался вперед, чтобы поглядеть.

– Это Ангел.

– Ангел?

– Это ее сценическое имя. У всех танцовщиц есть сценические имена. Слушайте, детективы, у меня легальный бизнес, клуб для джентльменов. Мы не предоставляем никаких дополнительных услуг ни на парковке, ни тем более в клубе. Но после работы я за девушек не отвечаю, и если одна-другая решат отсосать кому-нибудь на парковке по пути домой, то я им не судья.

– Вы видели, что Анжела Шрайбер делала кому-то минет на парковке вчера вечером? – спросила Трейси.

– Нет, я просто… Слушайте, да я вообще вчера ее не видел.

– Но в клубе вы были?