– О благородная Гвендолин, – произнес я. – Лицо, приводящее в движение тысячи патрульных экипажей…

Она смотрела на меня, чуть нахмурившись.

– Он вас ждет, – сообщила она. – В комнате для совещаний. Прямо сейчас.

Не то чтобы это слишком ободряло, но Гвен никогда не отличалась особенным чувством юмора, поэтому я одарил ее лучшей из своих неискренних улыбок и продолжил: – Красота и ум! Разрушительное сочетание!

– Да проходите же! – рявкнула она с лицом, словно высеченным из камня… ну или, по меньшей мере, из зачерствевшего пудинга. Я еще раз ослепил ее улыбкой и проскользнул мимо в комнату для совещаний.

Капитан Мэтьюз восседал во главе стола, и вид при этом имел искренний, мужественный и по меньшей мере наполовину благородный – одним словом, как всегда. По одну сторону от него сидела моя сестра, сержант Дебора Морган, и вид у нее был не самый радостный. Честно говоря, радостным он у нее случается довольно редко; помимо обычного для копа сурового выражения лица и постоянно напряженной осанки, самое жизнерадостное, что она когда-либо могла изобразить в моем присутствии, – это неохотное ворчливое одобрение. Впрочем, в то утро она производила впечатление на редкость недовольной даже по своим меркам. В надежде найти причину такого настроения сестры я обратил взгляд на других сидевших за столом.

Ближе других к капитану сидел мужчина, в котором я сразу же определил альфа-кобеля этой компании. На вид я дал бы ему лет тридцать пять, и костюм его, судя по всему, стоил столько, что даже капитан Мэтьюз поглядывал на него со странной смесью отвращения и почтительности. Когда я подошел к столу, мужчина просканировал меня взглядом так, словно я представлял собой какой-нибудь штрих-код, и нетерпеливо повернулся обратно к Мэтьюзу.

Рядом с этим очаровательным индивидуумом сидела женщина столь красивая, что я на мгновение забыл, что иду, и застыл на полушаге с нелепо поднятой правой ногой, тараща на нее глаза как слюнявый тинейджер. Нет, правда, таращил, не отдавая себе в этом отчета. С волосами цвета старого золота, с приятными, правильными чертами лица… ну, почти. Зато глаза… Глаза у нее были потрясающе фиолетового цвета, такого невероятного и в то же время такого естественного для нее, что я с трудом поборол жгучее желание подойти к ней вплотную, чтобы поближе рассмотреть эти глаза с близкого расстояния. Впрочем, имелось в ней что-то еще помимо простой привлекательности, что-то недоступное взгляду и придающее ей еще большее очарование? Это что-то сделало меня на мгновение слабым и беззащитным. Женщина наблюдала за моей реакцией на нее с легкой иронией, чуть приподняв бровь и изогнув губы в едва заметной улыбке, словно говорившей: «Ну да, разумеется, – и что?» А потом она повернулась к капитану, и я смог наконец завершить прерванный шаг и дотащиться наконец до стола.

В это полное потрясений утро даже моя реакция на простую Женскую Красоту оказалась непропорционально сильной. Я вообще не припомню другого такого случая, чтобы вел себя абсурдно как простой смертный: Декстер слюней не распускает, тем более на женщин. Вкусы у меня куда утонченнее – как правило, меня гораздо больше привлекает тщательно подобранный партнер и моток изоленты. Однако что-то в этой женщине заставляло меня застывать при каждом взгляде на нее, а взгляд невольно возвращался к ней каждую пару секунд. Тем не менее я все же нашел в себе силы плюхнуться на стул рядом с сестрой. Дебс приветствовала меня, пихнув локтем под ребра.

– Ты пустил слюну! – прошипела она мне на ухо.

Ну, не буквально, конечно. Все же я выпрямился и, собрав в кулак остатки воли, огляделся по сторонам. Мне очень хотелось выглядеть как ни в чем не бывало.

За столом сидел еще один человек. Он занимал место через стул от Неодолимой Сирены, но даже там скособочился так, словно боялся подцепить от нее какую-нибудь заразу. Он сидел, подперев голову рукой. Даже очки-консервы не могли скрыть того, что он довольно симпатичен, лет ему около сорока пяти, у него безупречно подстриженные усы, а прическа так и вовсе умопомрачительная. По причине темных очков я не могу утверждать этого наверняка, но у меня сложилось устойчивое впечатление, что с момента, как я вошел в кабинет, он не посмотрел на меня ни разу. Впрочем, каким-то непостижимым образом я сумел-таки скрыть свое разочарование такой его непочтительностью и перевел взгляд на восседавшего во главе стола капитана Мэтьюза – тем более что тот снова откашлялся.

– Хм, – осторожно начал он. – Поскольку все, хм, на месте, ну… – Он мотнул головой в сторону Деборы. – Морган, – представил он ее и посмотрел на меня. – И, хм… Морган. – Он нахмурился так, словно я оскорбил его, выбрав себе такую фамилию. В наступившей тишине было особенно хорошо слышно, как красотка хихикнула. Капитан Мэтьюз буквально залился краской, чего с ним не случалось, думаю, со школьных лет, и еще раз прочистил горло. – Ладно. – Он покосился на женщину и постарался принять по возможности более серьезный тон. Потом кивнул в сторону мужчины в дорогом костюме. – Мистер… э… Эйсен, вот этот, представляет… э… «Би-Ти-Эн». «Биг Тикет Нетуорк». – Мужчина терпеливо кивнул. – И… э… Они сейчас у нас… в Майами, – пояснил он на случай, если мы забыли, в каком городе живем. – Они собираются снимать кино. То есть… э… телесериал.

– Пилотную серию, – подал голос мужчина в темных очках. Губы он при этом раздвинул ровно настолько, чтобы продемонстрировать ровные ослепительно-белые зубы. – Это называется «пилотная серия».

Красотка закатила глаза, потом посмотрела на меня, покачала головой, и я вдруг поймал себя на том, что, сам того не осознавая, с готовностью улыбаюсь ей в ответ.

– Ну да, – согласился Мэтьюз. – Пилотную серию. Ага. Так вот, – он легонько похлопал руками по столу и снова посмотрел на Дебору. – Мистер Эйсен обратился к нам за… э… помощью. Каковую мы ему, разумеется, с радостью окажем. С превеликой радостью, – добавил он, мотнув головой в сторону Эйсена. – Это полезно управлению. Ну там, позитивный образ, и… э… все такое. – Он снова нахмурился, побарабанил пальцами по столу и посмотрел на Дебору в упор. – И… э… Морган. То есть вы оба.

Возможно, по причине того, что мне не дали допить эту чертову чашку утреннего кофе, я никак не мог взять в толк, к чему клонит Мэтьюз. Однако же, поскольку Декстер всегда отличался быстротой реакции, я тоже прокашлялся. Это подействовало: Мэтьюз повернулся ко мне, и на лице его обозначилось неприкрытое удивление.

– Прошу прощения, капитан, – сказал я. – Но что конкретно от меня требуется?

Мэтьюз потрясенно уставился на меня.

– Все, что потребуется, – ответил он. – То есть все, о чем они вас попросят.

– Мнее нууужно, – вновь подал голос мистер Усатый, лениво растягивая слова, – понять: кто. Вы. Такие.

Смысла во всем этом было не больше, чем в том, что сообщил Мэтьюз, и я не смог выдумать более убедительного ответа, чем «А, ну-ну…» Должно быть, это удовлетворило его не больше, чем его слова – меня, поскольку он наконец пошевелился, повернув-таки голову в моем направлении и поправив безукоризненно наманикюренным пальцем очки.