class="p1">— Верховная узнает — головы поотрывает! — вечно всех успокаивающая Руслана завыла от отчаяния.

Ситуация вышла из-под контроля, и возвращаться обратно не собиралась.

— Успокоились! — я решительно приняла бразды правления на свои хрупкие плечи. — Вы своими воплями сейчас всю школу на уши поднимете, и тогда о празднике точно можно забыть.

Удивительно, но подействовало. Девчонки прекратили выть и ругаться, и с сопением приготовились внимать моим словам.

Соображать пришлось быстро.

— Стась, ты врёшь лучше всех, сделай какао и займи старших расспросами о жизни молодой.

— Поняла, — отозвалась подруга и сорвалась на бег.

— Вообще-то, лучше всех вру я, — обиделась Дарёна.

— Ты всё время врёшь, тебя заподозрят раньше, чем в гостиную войдёшь, — ответила ей не я, ведьмочку Руслана припечатала.

— Дарён, ты в кабинет к лорду Эйгенелю, — продолжила я, на ходу выстраивая план действий, — у него в шкафу на третьей полке Лунное эльфийское вино, он к наставнице Истиславе ростки подсаживать собирался…

— Что делать? — судя по звукам, Купава откуда-то свалилась.

На помощь непонятливой подруге пришли мы все.

— Порог пристраивать.

— Рыбку запускать.

— Брёвна тесать, — от объяснения Дарёны даже мы опешили.

Я так и вовсе зачем-то осторожно скосила взгляд на всё ещё стоящего рядом и слышащего каждое слово некроманта. Судя по вытянувшемуся лицу и удивлённому взгляду на мой кулачок, в котором был кулон зажат, мы были первыми ведьмочками в его жизни. А своих первых ведьм вовек не забудешь…

— Дарёш, а брёвна-то тут причём? — боязливо, причём боясь именно ответа, спросила Станислава.

— Ну, — девушка преисполнилась собственной важности, ведь недогадливым нам разъяснять пришлось, — движения рубанком напоминают движения при посадке ростков.

Стало стыдно. Причём почему-то перед не вмешивающимся некромантом. Я даже догадывалась, почему он молчал — от потрясения и слова вымолвить не мог!

С трудом поборов желание снова на него покоситься, красная от стыда и мороза я малость хрипло вернула девочек к действительно важному:

— Так, Дарёна, берёшь вино и подкупаешь домовых, чтобы они нас перед старшими не спалили. Купава, Руслана, у меня в ящике стола разговорник… вы его сразу узнаете, на форзаце карандашом фраза написана. Громко и грозно прочитайте её один раз под дверью погреба, так, чтобы моя метла гарантированно услышала. Дальше по изначальному плану.

Ответом мне было тишина. Ну только Станислава запыхалась, бежала же, но в целом даже грохнувшаяся неизвестно откуда Купава постанывать перестала.

— Есь, а та фраза, это что? — всё же озвучила общее любопытство Руслана. — Заклинание какое-то, да?

Угму, если бы.

— Я потом расскажу, — решила уклончиво, — всё, разошлись.

И ведьмочки действительно все отпустили свои кулоны, обрывая связь, и разбежались каждая выполнять свою часть.

А я осталась… мой стыд остался тоже, и даже невольный некромантский свидетель никуда не собирался.

Ой, могучая Матушка-Земля, стыдоба-то какая.

Но деваться было особо некуда, пришлось делать невозмутимый вид и снова к мужчине всем телом поворачиваться.

И вот я повернулась, шубку нервно отряхнула, голову закинула и ослепительно улыбнулась, намереваясь соловьём воспевать доблесть и храбрость этого некроманта, сердечно благодаря за спасение от скелета и извиняясь за то, что вынуждена оставить его в лесу в одиночестве, и…

— Ведьмочка, — протянул некромант негромко, недоверчиво-восторженно.

— Ведьма, — исправила гордо, но беззлобно, наоборот, отчего-то опять улыбаться начала.

Маг улыбнулся в ответ, вглядываясь в моё лицо с такой жадностью, словно хотел впитать в себя каждую черточку, каждую ресничку, каждую трещинку на губах. Впитать и сохранить в памяти до конца жизни.

И вдруг с живейшим интересом спросил:

— А что будет, если я тебя сейчас поцелую?

«Я упаду и восторженно задёргаю ножкой», — подумала искренне.

Но вслух, улыбнувшись и вглядываясь в мага с пристальным интересом, сказала совсем иное:

— Получишь по морде.

И мы оба почему-то, не сговариваясь, опустили взгляд на мою ручку в варежке. Я подумала, что последняя удар точно заглушит и из-за этого эффекта не будет никакого. Некромант, похоже, о том же самом рассуждал, так что я сочла своим долгом невозмутимо добавить:

— И проклятьем в лоб.

Он улыбнулся первым. Дрогнули, а затем растянулись в отчего-то довольной улыбке его губы, потом почему-то и мои.

И вот так, чувствуя себя сладко-дезориентированной, я и сказала:

— Спасибо за спасение, — поблагодарила искренне, пока в груди так непривычно и так волшебно растекалось тепло, — наверно, наши домовые опять погостника с Аисского кладбища дразнили, вот он из мести скелета в наш лес и отправил. Я поговорю и с одним, и со вторыми, но всё равно спасибо большое, ты мне жизнь спас. А… звать-то тебя как, герой мой?

Герой от моего обращения сделался довольным-довольным, сверкающим, как новенькая монетка.

— Риаган, — назвался спокойно, без гордости, с которой маги обычно называют свои имена, без надежды на то, что его узнают, без фамилии даже, хотя именно в ней вся известность.

Интересный какой некромант. Нестандартный такой.

— Риаган, — повторила я, пробуя необычное имя на вкус. Кивнула, удовлетворённая, и под отчего-то стремительно темнеющим взглядом мага попробовала иначе, — Риаганушка…

А у мага улыбка всё шире и шире становилась, и вид сделался таким малость пьяно-невменяемым.

— Ну, а я Есения, можно просто — Еся, — представилась весело.

И вздрогнула, когда некромант, повторяя за мной, негромко и проникновенно произнёс:

— Есенька…

Ох… ах… никогда не думала, что моё имя может звучать вот так… так… будоражаще, лёгкой вибрацией пробираясь под кожу, заставляя всё внутри дрожать и сжиматься.

— Мне уже идти нужно, — ухватилась, как утопающий за соломинку, я за причину сбежать.

И сама от себя не ожидала, но в душе всё натянулось, сопротивляясь, и так сильно захотелось остаться здесь, под взглядом горящих магией тёмно-зелёных глаз и с этим удивительным ощущением звенящего волшебства вокруг и внутри. И слушать, ещё хотя бы разочек услышать, как он назовёт моё имя — так ласково, нежно, бережно.

— Как идти? — впервые видела, чтобы человек таким растерянным и грустным за секунду становился. У него даже плечи опустились. Но уже в следующее мгновение некромант подобрался, выпрямился, став ещё выше, подался ко мне, хотя некуда ближе уже было, и так непозволительно близко стояли, и решительно заявил: — Ты обещала мне танец.

Я снова улыбнулась. Так удивительно, но рядом с этим человеком мне было поразительно легко, свободно и радостно. И совсем не страшно, даже не смотря на то, что некроманты — жуткие, страшные, мстительные и изобретательные, и шутки у них злые, а сердца давно почернели и заледенели, и