Бен тут же передал ему грейпфрут (зависть, ревность и глупость порой могли закрасться в его душу, но эгоизм и жадность — никогда).

Девушка выбрала позицию, чтобы сфотографировать торговца на фоне фруктов, с грейпфрутом в руке. И, еще глядя в объектив, видела, чувствовала и знала, что снимок выйдет потрясающий.

Потом же со словами:

— Ну, а теперь меня! — выхватила у торговца плод и стала объяснять ему, как обращаться с аппаратом.

А Бен стоял, задумавшись. Ему нисколько не было завидно, что девушка давала урок фотографии не ему. Ведь он-то обожал сниматься.

Он думал о другом.

Смотрел на то, как девушка с грейпфрутом на улице, залитой летним солнцем, вдвоем позируют для фотографии, и думал о давешней матери: «Увидь она такую сцену запечатленной на картине, она бы точно примирилась с грейпфрутами».

* * *

Сфотографированные и довольные, все снова разошлись, — все, кроме девушки и Бена, которые остались вместе.

— И что теперь? — спросил Бен.

— Теперь мы их съедим.

— Как, все?

— По одному.

— Ну, ладно, только чур будем выкуривать по сигарете после каждого грейпфрута.

— Идет, — сказала девушка. — Или скажем иначе: будем курить сигареты и после каждой съедать по грейпфруту.

Они стали думать, куда бы пойти, и Бен, хоть девушка и предложила сразу ближайший парк, стал взвешивать достоинства и недостатки разных мест для поедания грейпфрутов:

— …можно в кино, но придется выходить мыть руки и пропускать начала и концы всех фильмов… можно на площади, но там…

— Да нет, Балу, ты можешь прошерстить в уме весь город вдоль и поперек, но места лучше, чем вот этот парк, нипочем не найдешь, так что пошли туда!

— Но должен же я точно знать, что это место лучшее.

— Да лучшее, я знаю за двоих!

В парке Бен не успел рассудить, которая скамейка лучшая, как девушка направилась к ней прямиком и села. Взяла прекраснейший грейпфрут и хитро на него посмотрела.

— Хочу скорее съесть вот этот!

— Нам нужен нож.

— Грейпфруты чистятся и так.

— Но у меня-то как раз есть.

И Бен достал свой ножик.

— Тогда давай ножом! — обрадовалась девушка.

Она разрезала грейпфрут, который был так мил торговцу, пополам, и каждый съел по половинке, кусая мякоть и высасывая сок.

— С ума сойти! Как вкусно! — сказала девушка.

— С ума сойти, — поддакнул Бен.

* * *

Она сдалась на седьмой сигарете. В Бена уже давно не лезло, но он сказал:

— Как, уже?

— Ну, я-то не первый раз их ем.

— Я тоже. Хотя таких вкусных не ел никогда, — Бен поразмыслил и добавил: — Пожалуй, что и вовсе ничего такого вкусного не ел.

Они встали с солнечной скамейки и пошли к фонтану. Бен помыл свой ножик, а девушка зачерпнула рукой воды и попила.

Бен смотрел на нее. Она весело облизывалась, на лице сияли и переливались водяные брызги.

— Фонтанна! — сказал он.

— Что?

— Фонтанна. Подойдет вам такое имя?

— Вполне. Ничуть не хуже, чем Марианна.

— Вас зовут Марианна?

— Нет. А хотелось бы. Но и так неплохо.

— Так даже лучше.

— Лучше так лучше, — согласилась Фонтанна.

* * *

Они вышли из парка и пошли обратно, к тому месту, где встретились. Оба молчали. По дороге попался давешний бомж. Фонтанна отдала ему оставшиеся фрукты. Бомж расплылся в улыбке и рассыпался в благодарностях. А Бену подмигнул и сказал:

— Не то что сигарета!

Фонтанна как-то странно глянула на Бена, и они пошли дальше.

— Ты знаешь этого типа? — спросила у Бена Фонтанна.

Помедлив, он ответил:

— Это тот, кто бросил мою мать.

Фонтанна, кажется, не удивилась:

— Похоже, он все так же обожает грейпфруты.

— Да, тварь такая!

— А сигарет не любит.

— Ну. Не курит.

Фонтанна пожала плечами:

— И как он ухитряется торчать тут целый день, ни разу не курнув?

— Есть вещи, о которых я предпочитаю не задумываться, — ответил Бен и улыбнулся.

Они прибавили шагу.

* * *

Городок, где жили Фонтанна и Бен, не имел ни конца, ни начала, в нем можно было прогулять весь день, не покидая центра.

Чем оба наши героя обычно и занимались, но ни разу не встретились до того самого дня, когда некурящий бомж и обиженный бакалейщик совместными, хоть и невольными усилиями не столкнули их нос к носу.

Подчиняясь закону, который никому не удавалось сформулировать по той простой причине, что его и не было, город был в постоянном движении. Площади и улицы, дома и парки — все непрерывно перемещалось в непредсказуемых направлениях. По большей части это происходило по ночам — вот и все, что можно сказать точно. Хотя и днем тоже.

Ища разгадку этого феномена, не один великий ученый и вдумчивый исследователь потерял если не голову, то уж наверняка все волосы на голове. Бен и Фонтанна дорожили шевелюрами не меньше, чем самими головами, но даже если бы они их ненавидели и только и мечтали, как бы поскорей от них избавиться, они бы и тогда не стали углубляться в поиски разгадки, — причуды городка им в общем-то скорее нравились.

И вот они шагали и шагали.

* * *

— У меня есть кот по кличке Билли Кид, а он целыми днями спит, — сказала Фонтанна.

— На свете мало кто носит подходящее имя, — заметил Бен.

Так они шли, переговариваясь на ходу.

— Бен значит Бенжамен?

— Не угадали!

— Тогда Бенуа?

— Да нет!

— Бенито?

— Нет-нет-нет! Бен — это просто Бен.

— Ну ладно. Бен так Бен.

Они все шли, а полуденное солнце наяривало все сильнее.

— Сейчас сварюсь, — заметила Фонтанна, не замедляя шага.

— А я уже давно сварился.

— Как мило, что ты терпел и молчал.

— Ерунда!

— Не спорь, это мило!

— Ну ладно.

Воздух все раскалялся, но ноги безостановочно несли их вперед.