Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я против! — уверенно сообщила князю.
Я была в целом абсолютно против, чтобы мне преданно служили, да еще и по той причине, что Малисент чувствовала себя виновной во всем этом кошмаре, который превратился в мою жизнь. Обидно. За мою жизнь обидно. Она и так никогда не была сахаром, а теперь вовсе стала кошмаром — жутким, непредсказуемым, кровавым кошмаром. И в общем мне в этом кошмаре еще преданной Грэи не хватало. Пусть лучше к Малисент возвращается, а то этот ребенок без горничной вообще ничего не умеет, даже чай заваривать.
— Ммм? — Даркан сделал маленький глоток вина, оценивая его вкус. – Она тебе не понравилась? Что ж, прикажу оторвать ей голову.
— Да твою нахрен мать! — я подскочила.
Стул с грохотом свалился за моей спиной, а князь странно улыбнулся, не особо скрывая эту проницательно-понимающую ухмылку.
— Полагаю, горничную мы оставляем, — с насмешкой произнес он.
Лакеи подошли, подняли мой стул, помогли мне присесть, пододвинули стул к столу.
Типа короче ужин продолжается, все зашибись как круто, и можно продолжать эту милую бесячую до зубного скрежета беседу!
Я откинулась на спинку стула, в бессильной ярости глядя на князя.
И не глядя в окно.
Потому что там, во дворе, стоял старший сын и наследник лорда Сторса. У него отобрали телефон и надежду на светлое будущее. Навьен очень серьезно отнесся к моим словам: «Хочу, чтобы он понял, каково это — не знать, жив ли твой ребенок», и потому лорд Сторс не знал. Он привез сына на закате, и теперь заехав в лес, чтобы не загораживать подъездную дорогу, ждал. Ждал, не ведая, чего вообще можно ждать. И мне бы торжествовать — я проучила самого лорда Сторса главу ВСБ, вот только… не было ни радости, ни торжества справедливости, ни чего-либо вообще.
Был молодой вампиреныш лет двадцати, который стоял посреди двора, бледный как привидение, то есть даже по вампирским меркам бледный, и где-то в лесу стоял его отец, сходя с ума от тревоги и неизвестности. И мне было мерзко от этого. Гораздо проще относиться к упырям с ненавистью, когда не знаешь таких, как Малисент, к примеру.
— У меня просьба, — невольно обняла себя за плечи, чувствуя могильный холод своей собственной души, которой и в могиле было бы явно комфортнее, чем в этом дворце, — пусть младшего лорда Сторса отведут к его отцу, я…
— Удовлетворилась местью? – язвительно поинтересовался князь.
Не глядя на него, раздраженно ответила:
— Я хотела не мести, я хотела, чтобы он понял, что… Не важно. Пусть мальчика отпустят.
— Каиль, ты не последовательна, — укорил князь.
И шевельнул пальцем, отдавая приказ.
Я проследила за тем, как мальчику возвращают телефон, затем как открываются замковые ворота, и… лорд Сторс стоял там. Не в лесу, куда отогнал свою машину, а прямо за воротами. Один, бледный, неестественно прямой, убитый горем. И когда он сжал в крепких объятиях подбежавшего к нему сына, я поняла, что картинка расплывается, и смахнула набежавшие слезы.
Отвернулась.
Посидела, успокаиваясь. Постаралась отвлечься и уныло посмотрела на свой «ужин». Все та же сырая рыба, соус, зелень, яблоки. Ненавижу упырей. Ненавижу всем сердцем, но… наверное, чтобы их убивать, нужно стать такой же как они. Я такой не была. Мне было тяжело… мне было тяжело, даже от осознания, что княжну Мортем вчера убили, потому что я ее подставила и спровоцировала на нападение. Я…
Я ведь полицейский, моя работа находить преступников, а не карать их, я…
Я посмотрела, как Сторс уводит сына, обнимая за плечи, не отпуская ни на миг, кажется, не веря в то, что вообще получил сына обратно живым.
Стук в двери, и вошел второй тысячник князя. Тэранс был массивен, массивнее Навьена, так что кто есть, кто становилось ясно сразу и даже издали.
Он бесшумно подошел к хозяину, склоненная голова, почтительный поклон, и тихое:
— Исполнители найдены.
— Обращенные? — вопросил князь, задумчиво глядя на меня поверх бокала с вином, который безучастно рассматривал уже некоторое время.
— Частично, — ответил Тэранс. — В основном люди из движения сопротивления.
Я замерла.
Князь пугающе прищурил глаза, заставив похолодеть от этого взгляда.
— Что-то не так, милая? — спросил он.
И это было не просто вопросом. Это было скорее допросом, иначе не назовешь. Одно только радовало – князь был в очках, И мне нужно было что-то делать. Что-то очень-очень быстро делать. Потому что если Даркан вцепится в сопротивление… хана придет сопротивлению. Быстрая и беспощадная. И обиднее всего то, что сопротивление вообще не причем, их тупо подставили. Но если я прямо об этом скажу, я подставлю Навьена. Ведь князь определенно захочет узнать, откуда это знаю я, а там повсюду Навьен!
Черт!
Что делать?
— Странное дело, мне вдруг безумно захотелось снять очки, — с намеком протянул князь.
— Не надо!!! — чуть ли не заорала я. Мгновенно осознала, что произошел явный перебор с эмоциями, и нервно-кокетливо добавила: — Они вам очень идут, князь.
Князь медленно сузил глаза.
Так, кажется, есть шанс, что теперь меня тоже отправят в психушку. Кстати, а неплохой вариант, может продолжить в том же темпе? И главное, Навьен тогда не пострадает.
— Сомнительная перспектива, — медленно сняв очки и небрежно бросив их на стол, произнес князь.
Я судорожно сглотнула, понимая, что все… мне хана.
— Это вряд ли, — улыбнулся Даркан. — Но меня очень заинтересовал один момент.
И не давая мне передохнуть, он этот самый момент обозначил одним коротким словом:
— Навьен.
Мама…
Даркан усмехнулся, намекая что откосить не выйдет, и уточнил:
— Так что у тебя с Навьеном?
Млять…
Мне очень хотелось бы заткнуться. Вот просто взять и заткнуться. Но молчание не всегда золото, и я сказала как есть:
— Он сожрал мой пончик.
В следующий миг у Тэранса вытянулась морда. Выражение лица князя тоже стало поистине непередаваемым, но спросил почему-то именно Тэранс:
— Пппончик?
Я вдруг поняла, что они явно что-то не то поняли. Или даже не знаю, может у них тут какие-то свои заморочки по поводу пончиков?
— Какой пппончик? — все так же Тэранс.
Даркан сидел молча, но уже нахмурился, явно что-то соображая… Он сообразительный, к сожалению.
— Сочту за комплимент,
