Всю ночь я провожу, сидя на хлипкой табуретке, подкладывая под себя то одну, то другую ногу. Главное – оставаться в максимально неудобном вертикальном положении.

Просто так сидеть невозможно, поэтому через час я беру книгу. От нее глаза наливаются тяжестью и слезятся – ясно, чтение убаюкивает. Откладываю книгу, беру телефон: та же история. Отлично – значит, самое время заняться спортом.

Боясь, что звуки шагов разбудят тетю, я начинаю приседать и отжиматься. Быстро устаю. Заменяю упражнения активными махами, а затем вялыми подергиваниями.

Нужно что-то делать – так не уснешь.

Зеваю. Иду варить кофе. Пью.

Обдумываю возможность короткого сна: можно поставить будильник и подремать минут двадцать. Не убью же я кого-то за это время? А что, если убью? Нет уж. До рассвета всего три часа – это же почти ерунда. Главное – продержаться до утра, а поспать можно будет и после обеда: в это время никто из тех, о ком я собираюсь думать, обычно не спит.

А что, если Микке решит вздремнуть после уроков в своем гамаке?

Черт! Мало того, что его девушка заглядывается на другого, так она еще и вполне способна нанести ему ощутимый ущерб – и это при лучшем раскладе. А о худшем даже думать не хочу.

Выпив чашку кофе, я делаю себе бутерброд: пока челюсти заняты едой, организм не сможет перейти в фазу сна. Двигаюсь тихо, чтобы не разбудить тетю. Съедаю бутерброд и снова делаю зарядку. Открываю окно и впускаю в кухню прохладный влажный воздух.

«Ух, бодрит!»

Надеваю наушники, включаю музыку и начинаю пританцовывать. «Весело!» Настроение определенно поднимается.

Непонятно, как из этого состояния я всего через час прихожу к тому, что уже полулежу на столе, отчаянно массируя пальцами уши, стараясь не расклеиться и не смежить веки.

Черт…

Черт!

Чем же еще взбодриться?

Иду в ванную и умываюсь ледяной водой. Супер!

Если проделывать все это по кругу в течение ночи, то можно вытерпеть и без сна.

Едва дождавшись первых рассветных лучей, я выбегаю на пробежку. Дыхание Реннвинда неровное – ветреное, с колкими нотками прохлады. Шикарно бодрит!

С трудом подавляя зевки, я оббегаю квартал. Притормаживаю только у церкви. Густо заросшая кустами и сорняком изгородь поблескивает мокрыми каплями, оставшимися от ночного дождя. Я подхожу ближе, чтобы посмотреть через нее на ухоженные ряды могил и матовые стекла здания, отражающие в себе утренние лучи.

Схожу с асфальта и вляпываюсь подошвами в раскисшую землю, но это меня не останавливает – то, что там, за изгородью, манит сильнее. Я стою, прислушиваясь к завыванию ветра, и мне все яснее кажется, что эти звуки похожи на стоны. Из церковного дворика густо пахнет травой и влажной почвой.

Я морщусь, едва мои пальцы касаются воды, скатившейся с листьев, увивших ограду. Стряхиваю капли, пячусь назад и решаю бежать дальше.

Несколько раз оборачиваюсь, гадая, как поступила бы, встретив тут сейчас Асмунда Хельвина. Наверное, мне стоит ненавидеть его, если он действительно мой отец. Возможно, нужно даже отомстить ему. Но, несмотря на засевшее внутри меня зло, я все еще остаюсь человеком и не могу допустить даже мысли о том, что причиню кому-то намеренный вред.

В школе я первым делом отыскиваю Сару: она сидит на подоконнике, болтая ногами.

– Ох, объявилась! – Подруга спрыгивает вниз и заключает меня в объятия, но тут же отстраняется. – О! Паршиво выглядишь! Кокнула кого-то ночью?

– Потише, пожалуйста. – Прошу, дергая ее за рукав.

– Точно, я и забыла: если бы ты кого-то кокнула, то сияла бы, как майская роза! Ты что, не спала? – Она бесцеремонно хватает меня за подбородок. – У-у-у, и глаза слезятся…

– Сара, пожалуйста. – Убираю от своего лица ее руку. – Ты веселишься, как будто вчера ничего не произошло!

– А что произошло-то? – Сара закатывает глаза. – То, что ты стерва, я и раньше знала! Зато, как хорошо – вот скажу я тебе: «Подумай про Улле», и назавтра он проснется слегка помятый с красивыми отметинами на шее. Это если проснется! Разве не бесценный навык?

– Прекрати! – Отмахиваюсь.

Впервые за долгие часы мне становится легче.

– Черт, – цедит подруга, бросив взгляд мне за спину, – не оборачивайся. Стоит только вспомнить, и он тут как тут.

– Ты о ком? – Машинально поворачиваю голову.

Но Сара одергивает меня:

– Куда! – Выразительно распахивает глаза и переходит на заговорщический шепот. – Говорю же, не смотри.

И тут же сама резко отворачивается к зеркалу и принимается подкрашивать блеском губы.

Я стою неподвижно. Слышу, как приближаются мужские голоса. Осторожно поворачиваю голову и вижу Бьорна: он в компании Ульрика и еще нескольких парней. Они оживленно обсуждают вчерашнюю игру.

Заметив меня, Хельвин притормаживает. Когда мы встречаемся взглядами, он словно теряется на секунду. Я вижу, что ему хочется остановиться и поговорить со мной, и улыбаюсь – ведь мне тоже хочется пообщаться, но что-то заставляет его нахмурить светлые брови, отвести взгляд и продолжить путь.

Через мгновение я понимаю что именно: с другой стороны на меня налетает Микке.

– Куда ты пропала вчера после игры? – Парень обнимает меня за талию, и я едва не теряю равновесие, но в последний миг он меня удерживает. – Я тебе звонил, а ты не ответила.

– О, привет. – Неловко улыбаюсь я. Позволяю ему поцеловать меня, но в последний момент неуклюже увиливаю, и касание губами приходится куда-то в линию подбородка. (Все мои мысли сейчас роятся где-то возле Бьорна: видит ли он нас с Микке?) – У меня были дела. Неотложные. Мы с Сарой…

– Вызывали древнего демона заклинанием! – Присоединяется к разговору подруга. И заметив недоумение на лице моего парня, ухмыляется. – Шучу, конечно. Мы строили пирамиду из крышечек от газировки. Получилась почти до потолка! А потом вынимали по одной крышке снизу: такая игра – дженга. Слышал?

Микаэль смотрит на нее вопросительно.

– Сара – такая шут-ни-ца, – говорю я, одаривая ее укоряющим взглядом.

– Точно. – Хихикает она, даже не пытаясь улыбнуться, и закидывает в рот лакричную конфету. – Будешь? – Предлагает ему.

– Спасибо, нет. – Он возвращается к тому, что нравится ему больше всего: целует меня – теперь уже в губы и более властно.

Поцелуй, от которого не получается увильнуть, выходит волнующим и приятным, но я не могу не замечать того, что Сара внимательно смотрит на нас, и потому поскорее высвобождаюсь.

– Встретимся после занятий? – Стараюсь улыбаться непринужденно.

– Хорошо, конечно. – Кивает Микке. Судя по выражению его лица, он что-то подозревает. – Ты сегодня какая-то… не такая.