Вылетев на дорогу (без покрытия, просто две полосы утоптанной земли), мальчик готов был запеть от счастья.

Если есть дорога, значит, она куда-то ведет. Все равно куда. Главное добраться до населенного пункта, а там уж его непременно проводят к замку.

Гордо подбоченившись и сдвинув набок меховую шапку с длинным пером, Троцеро пришпорил мардока и быстрым галопом двинулся в путь.

Ганселимо, сидя на развилке двух стволов огромного дерева, не торопясь и основательно, как того требовало дело, наводил красоту. Острием своего охотничьего ножа Ганселимо выковыривал грязь из-под ногтей.

Всецело поглощенный данным занятием он не сразу заметил приближающегося путника, а когда заметил...

Ганселимо понял - ему повезло. Повезло, как, наверное, везет один раз в жизни.

Подорожный ехал на огромном, сразу видно породистом (никак не меньше тысячи гривен) мардоке. Амуниция, как и одежда путешественника, отливали шелками и золотом, да и сам он, видно, не из бедных. Ишь как сидит, щенок, ровно принц какой.

Бросив так и не дочищенный ноготь, разбойник ловко соскочил с дерева. Стараясь держаться так, чтобы его не было видно с дороги, он побежал в сторону лагеря, где расположились остальные члены снискавшей в этих краях дурную славу шайки "Кровавые мстители". По крайней мере одно слово из своего наименования они оправдывали. Люди Ганселимо были действительно кровавы. Ну а мстители... разбойники есть разбойники и мстят они или просто так грабят какая разница. Жертве ведь от этого не легче.

– Как не нашли! Вам что, жизнь надоела! Так это можно исправить! Герцог Теодор Фердинанд Виктор Адольф и т. д. и т. п. Калигула находился, прямо скажем, не в лучшем настроении.

– Но, ваша светлость... - попытался пролепетать один из павших ниц слуг. - Мы сделали...

– Ты! - Узловатый палец герцога нацелился на едва живого от страха престарелого камердинера. Несмотря на то что тот не отрывал глаз от мозаичного пола парадной залы замка, каким-то шестым чувством слуга понял, что обращаются именно к нему. Глаза поднялись на разъяренного господина, от увиденного несчастный забыл даже дышать.

– В твои обязанности, если не ошибаюсь, входит смотреть за наследником? - вкрадчиво поинтересовался герцог.

– Да, ваша светлость. - Голова камердинера плавно вжалась в плечи.

– Не слышу!!! - рявкнул Теодор.

– Да, ваша светлость, - повторил несчастный не громче первого.

На этот раз герцог его услышал.

– Так во имя всех святых, какого же черта ты там делал, если не следил!

– Я... я... - Голова вошла в плечи по самые уши и так и осталась в своем укрытии.

Неизвестно, что сделал бы пылающий гневом отец с незадачливым служакой, если бы в этот момент в залу, громко хлопнув дверью, не ворвался лысый человек, с бычьей шеей до могучих ног закованный в блестящие с тонкой чеканкой латы, - старший воевода и по совместительству начальник тайной полиции герцогства Бортоломео Ферручи.

– Мы его нашли, ваша светлость, - прямо с порога доложил Ферручи.

– Где?! - Герцог уже напрочь забыл о невезучем камердинере.

– В зуб каждого мардока вмонтирован мини-передатчик, это делается, если животное вдруг заблудится или его украдут...

– Подробности меня не интересуют. Где мой сын!

– Передатчик очень маломощен, но акустикам удалось взять пеленг. Он не так далеко в лесу, мой господин...

Герцог уже бежал к выходу, выкрикивая распоряжения:

– Мой флайер, срочно, самый быстроходный, и этого... акустика с его аппаратурой на борт! Первого, кто увидит моего мальчика, озолочу!

Троцеро не сразу понял, что произошло. Секунду назад дорога была абсолютно пуста, безжизненной лентой протекая между деревьев, а в следующее мгновение перед мальчиком уже стояли и загораживали путь трое неизвестных. Высокие, плечистые, с удивительно похожими небритыми физиономиями и слипшимися, забывшими мыло или шампунь, волосами.

Одеты незнакомцы были в шкуры мехом наружу, грубо стянутые с боков толстыми нитками. Вся компания скорее походила на диковинных зверей, нежели на представителей рода человеческого.

Незнакомцы стояли молча, сдвинув брови и усиленно сопя перебитыми носами. Несмотря на неординарность ситуации, мальчик не испугался любопытство, вот то чувство, которое подходило к теперешнему его состоянию.

Конечно, он слышал о разбойниках, но никогда не предполагал встретить их вот так - нос к носу. И потом - не пристало потомственному дворянину бояться каких-то оборванцев.

– Та-ак, и кто же здеся у нас? - раздался неожиданно громкий и неожиданно скрипучий голос.

Троцеро обернулся. Пресекая любые попытки к отступлению, позади путника возникло еще двое бандитов. Один такой же здоровый и угрюмый, как впереди стоящие, а второй высокий, худой с впалыми щеками, жиденькой бородкой и огромными, почти до затылка, залысинами на вытянутом черепе.

– Никак благородный господин пожаловали, - проблеял длинный.

Видимо, в компании он был кем-то вроде предводителя, так как единственный из собутыльников не носил шкур, а щеголял в заляпанном жиром, с вырванными пуговицами кафтане. По всему видать, с чужого плеча.

– И куда ж ты так спешишь, милок?

При этих словах худого его сообщники, посчитав их верхом остроумия, обнажили в ухмылках почерневшие зубы.

Троцеро подбоченился.

– Я сын герцога Теодора Калигулы и направляюсь к себе домой, поэтому требую сейчас же отпустить меня.

Дружный гогот был ему ответом. Даже тощий ухмыльнулся.

– Ишь ты, требую, каков молокосос. А ежели я сейчас у тебя чего потребую?

Они издевались над ним. Открыто издевались. Губы мальчика затряслись от обиды.

– Кто вы такие, чтобы так разговаривать со мной! Знайте, если мой отец, благородный Теодор Калигула, узнает об этом, то вам не поздоровится. Он вас... он... - Троцеро лихорадочно соображал, что бы такое сказать поужаснее, что сделает с этими грязными людьми его отец. Как назло ничего достаточно мучительного в голову не приходило. - Он вас побьет! - наконец выпалил мальчик, тяжело дыша.

От дружно грянувшего гогота повзлетали даже птицы с окрестных деревьев. Разбойники, казалось, лопнут от смеха.

– Ой, как страшно, - вытирая слезы, ответствовал тощий. - Не, ребята, может, и вправду отпустим... - Он опять затрясся. - Вы слышали, побьет...

Горячая юношеская кровь ударила мальчишке в голову. Издевательства над собой он еще мог стерпеть, но над отцом... Не помня себя от ярости, Троцеро одним движением стянул с плеча лук, рука его уже двинулась к притороченному к седлу колчану, маленькие глаза метали молнии.

Заметив приготовления путника, привычный к подобным ситуациям тощий бандит протянул руку к поясу, нащупывая пластиковую рукоятку десантного бластера - память о бурной молодости в космических рейнджерах.