Но как не оттягивай встречу, она все равно состоится и, признаться, это не на шутку меня пугало. Это как с визитом к врачу. И идти страшно, но идти надо. Начнешь тянуть резину, будет хуже. Откладывать точно не вариант. Поэтому, я решил поступить так, как поступает любой человек, ожидающий опасной ситуации — пойти ей навстречу, а уж там, будь что будет…

Обычным темпом дорога от Исакиевского собора и до Петропавловской крепости займет минут сорок, не больше. Но траурная процессия двигается гораздо медленнее и, мы за полчаса прошли только Дворцовый мост и вышли к Ростральной колонне. Мы шагали, а вокруг стояла толпа, сдерживаемая цепочкой городовых в парадных мундирах, а народ бросал под ноги коней, влекущих лафет-катафалк цветы. Мне вновь подумалось о том, что в моем мире император Николай Второй не пользовался такой любовью, а здесь, совсем другое дело…

— Государь! Опасность! — услышал я позади голос Семена Пегова.

Из-за Ростральной колонны, прорвавшись сквозь толпу, оттеснив беломундирного городового, выскочил какой-то мужчина с пистолетом. Он вскинул руку, но Семен уже успел оттолкнуть меня с линии огня. Не успел заметить, как Пегов уронил меня наземь, да ещё и упал сверху, закрывая своим телом.

Выстрел. Второй.

Одна пуля прошла непонятно где, вторая ударила рядом, выбив из булыжника искру.

— Стоять, паскуда! — услышал я крики.

— Все, отбой, — выдохнул Пегов, вставая со своего императора и помогая мне встать.

— Спасибо, — пробормотал я, пытаясь отдышаться. Тяжелый у меня старший группы, все брюхо мне отдавил. Зато штабс-ротмистр сегодня заработал либо ротмистра, либо крестик, а можно и то, и другое. Ротмистра от Кутепова, а крестик уже от меня. Я Пегову даже свой испачканный мундир прощу, так и быть. Неважно, что мундир генеральский и только сегодня надетый. Эх… Генерал недоделанный. Это уже которое покушение? Второе или третье?

Незадачливому террористу уже крутили руки. А дальше, как водится, все смешалось. Именно, что и люди, и кони. Ржали испуганные лошади, кто-то матерился, слышался женский визг, а народ, прорвав оцепление, уже заполонил все пространство, пытаясь рассмотреть террориста. А тут ещё и папарацци, смешав строй, повыскакивали и принялись щелкать затворами фотоаппаратов, светить яркими лампами. Забыли, сволочи, что пришли снимать похороны, коли такая сенсация подвернулась.

Один даже попытался сфотографировать и меня — типа, испуганный царь в момент покушения, но уж слишком близко он подошел. Уж так хотелось вырвать камеру и разбить аппарат о его башку, но сдержался, а только развернул наглеца спиной к себе и коленкой придал ему ускорение. Отлетел, наткнулся наглой мордой на кулак городового. Сам виноват. Что ж, пусть ему редактор оплатит производственную травму.

— Продолжаем шествие! — сказал я, а когда понял, что меня не слышат, рявкнул: — Всем посторонним отойти в сторону! Кому сказано?! Живо всем отойти! Городовые, вы долго копаться будете?

Сам удивился тому как быстро вокруг воцарился порядок. Это они все меня что ли послушались? Видимо, во мне «царственный» голос прорезался. Пускай не сразу, но услышали все. И беспрекословно послушались…

Шествие продолжилось, будто ничего и не произошло. Разве что пыль на моём мундире, да ноющее колено, что я ушиб о мостовую, свидетельствовали о недавнем происшествии. Ну и сердце колотилось как бешеное. Вот только это никому не должно быть известно. Император скала. Император отлит из стали. Похороны, покушение, шумиха… А я как ни в чём не бывало продолжаю провожать своего деда. Всё должно быть идеально, начиная от мундира, заканчивая выражением лица.

Жутко хотелось обернуться и получше рассмотреть террориста, которого уводили городовые, но сейчас нельзя. Никак нельзя…

Вывод один, хоть и до банальности очевидный: Быть императором непросто.

Глава 2. Человек без лица

Всё же в задних рядах, до которых только докатились новости о происшедшем, шумиха только разрасталась. Я даже на миг начал беспокоиться, как бы шумиха не переросла во что-то более серьёзное. Беспорядков нам еще не хватало. Я уже наслышан, что происходило буквально неделю назад на почве конфликта между Францией и Германией. Пускай лишь по статьям да из докладов Кутепова, но мне и этого хватило.

Однако городовые сориентировались быстро. Правда, в ход была пущена конная полиция. С грехом пополам, но толпу удалось образумить. Спрашивается, отчего раньше не выпустили и не оцепили улицы с помощью конников? И дело-то даже не в нагайках (хотя они у всадников и есть), а чисто психологически — на пешего городового можно надавить, а вот конного с места уже не сдвинуть. Да уж.

Будучи цесаревичем, я часто качал головой, наблюдая за недоработками охраны и других служб безопасности, представляя как начну водить реформы. А я ведь обычный человек, пускай и знакомый с военной дисциплиной, но именно охраной никогда не занимавшиеся. Возможно мои знания и почерпнуты в основном из кинолент, но какое это имеет значение, если здесь сплошные недоработки и халатность. Видимо на безопасников так повлиял долгий спокойный период. Просто не было необходимости так опекать важных особ.

Я сделал себе мысленную зарубку, об очередном недосмотре генерала Кутепова. Слабая, очень слабая организация похорон. Впрочем, я и сам виноват.

Надо будет составить список всех моих наблюдений и совместно с Кутеповым проработать инструкции для личного состава.

А то смешно выглядит. Доверился опытному министру, а тут сплошной бардак и держится всё на добром слове.

С одной стороны можно и на меня попенять. Мне столько бумаг приносили на подпись, что аж жуть разбирает. Порядок ритуальных мероприятий там тоже присутствовал. Да, не перепроверил и не изучил как следует план шествия. Но что изменил бы «пристальный взор» царя? Можно подумать, что у двадцатилетнего (пускай даже и тридцатилетнего) императора большой опыт организации охраны общественного порядка в период массовых мероприятий. Да что там вообще поймёшь из текстовых приказов. Хоть бы таблицу какую сделали, или графически изобразили. Я ведь не компьютер… Хотя, кто знает, что там обычно находится в головах царственных особ. Может и должен был разобраться лишь скользнув взглядом. С одной стороны, кто ж его знал, что на меня кинется какой-то придурок с «пушкой», а с другой, меры должны быть и против армии таких. Ещё и с гранатами. Когда я в последний раз, ещё в своём мире, был на Красной площади, там каждого человека пропускали через рамочный металлодетектор. Может, здесь таких не изобрели, но даже покойный Попов отыскал где-то девушку,