– Ваша дверь дальше.

На языке завертелся простой вопрос «почему?», но в этот раз я не решился его задать. Попытка разглядеть, что написано на чужих запястьях, ничего не дала. И все же у этих душ, почему-то, одна очередь, а у меня – другая. Может, это входы в те самые загробные миры, про которые говорил первый человек? Мне сестренка что-то говорила про это. Какие-то души перерождаются в тела младенцев, продолжая путь в Алкеоне, а какие-то становятся частью великого всего. Правда, я никогда не верил в подобное.

Следующая дверь оказалась рядом, просто я ее не сразу заметил – белая поверхность сливалась с пространством. Тут же стоит душа, и с ней человек в длинном белом балахоне и с каменным лицом. Если честно, я уже подустал от этих бесконечных очередей и перелетов. Если мне и сейчас скажут идти дальше, то я останусь здесь в знак протеста. Пусть знают, что их система распределения не очень нравится душам.

– Девятка, – произнес человек, глядя в мои глаза. В этот раз я не вздрогнул, уже был заранее подготовлен. – Когда я скажу, можете входить в дверь. Там вам объяснят дальнейшие действия.

Я устало лег в пространстве, рассматривая душу девушки. Она волновалась, наматывала на палец черные кудри и смотрела то на человека, то на дверь. Я решил попробовать с ней заговорить.

– Привет, давно здесь? – спросил я, повернувшись в пространстве к ней затылком и чуть прогнувшись, чтобы она видела мои глаза. Борода неудобно перекинулась на лицо, я ее отодвинул.

– Не знаю, – сказала душа и грустно опустила взгляд в бесконечность.

– Как это, ты не знаешь? Как можно не знать, долго ли ты ждешь или нет? – спросил я, переворачиваясь на живот и подкладывая руки под подбородок, как будто они на что-то опираются.

– Здесь другое время. Ангел мне объяснял, но я так ничего и не поняла.

– Ангел? – спросил я, поворачиваясь к человеку.

– Ангел-сопроводитель, – уточнил он. – И вовсе не человек, как вам могло показаться.

Думаю, я покраснел. Хотя не уверен, что души могут краснеть. Но в любом случае, будь в моем призрачном теле кровь, она бы сейчас ударила в щеки и уши.

– Могут, – сказал ангел.

– Что могут? – не понял я, а сам мысленно удивился, что этот ангел оказался более разговорчивым. Выходит, они все же не одинаковые.

– Души могут краснеть, – объяснил ангел. – И вы ошибаетесь, мы одинаковые.

Интересно, каким образом он читает мои мысли? В прочем, это не важно. Ангел есть ангел, в любом случае, у него больше возможностей, чем у обычного человека.

– Им можно задавать любые вопросы, – говорит душа. – Они ответят на все, на что в праве ответить. Для этого они здесь и стоят.

– А, вот оно как, – говорю я и снова краснею.

Выходит, те предыдущие ангелы улыбались, потому что знали, как меня пугает цифра девять. Может быть, они специально издевались, произнося это число, вырисовывая его на моем запястье?

– Нет, – сказал ангел. – Ангелы не издеваются. Ангелы проверяют.

Глава 2

Эта мысль – украденный цветок,

просто рифма ей не повредит:

человек совсем не одинок –

кто-нибудь всегда за ним следит.

Игорь Губерман – «Гарики на каждый день»

Но мне казалось, что они издеваются. Девушку с номером восемь вскоре позвали, но из двери не выходил седьмой. Я остался наедине с ангелом-сопроводителем, не снимающим маску с каменного лица. Как странно – когда я получил возможность получить ответы на все вопросы, голова тут же опустела. В попытках поймать какую-нибудь мысль, абсолютно любую, я замечал, что мыслей становится все меньше и меньше. Потом они пропали совсем, и я погрузился в какой-то транс.

Я нагло смотрел на ангела, что считалось неприличным в Алкеоне. А он – на меня. Первая мысль, которая образовалась у меня в голове, была такой: «Наверное, он тоже находится в постоянном безмыслии. Нет, не он. Все они».

– Да, – согласился с моей мыслью ангел.

Я вздрогнул. Не привык, что кто-то читает мысли.

– А это… Почему я иду в эту дверь, а в ту, другую, идет толпа? – неуверенно спросил я, переставая глазеть на ангела.

– Эта – для рабов, – ответил он равнодушно.

Вот так. Оказывается, в загробных мирах тоже есть разделение по кастам. Я уж было подумал, что смогу побыть самим собой, что больше не придется чувствовать себя ниже других.

– Ты будешь собой, – ответил ангел. – Будешь. Именно для этого рабы идут отдельно.

Я поменял положение в пространстве и теперь как будто стоял на невидимом полу. Наверное, для рабов у них отдельный мир. Такой, где их не будут презирать и относиться как к дерьму.

– Да. Для рабов другой мир, – ответил ангел. – Там рабы будут собой.

– Собой… – эхом повторил я.

Здесь я еще меньшая песчинка, чем в Алкеоне. Да что там, в Алкеоне, даже если смотреть с точки зрения страны. Виелдар – государство маленькое, но у меня даже там не было имени. Только цифра. Сначала единица, потом двойка, тройка… девятка. Что может быть хуже? Думаю, даже десятку нести легче. Потому что ее нести и не приходится – получившие десятку живут от силы два часа.

Поэтому девяток считают самыми смирными, поэтому они самые дорогие. Потому что ни одна разумная девятка не возьмется сбежать. Каждая девятка боится накосячить, всегда выполняет работу правильно и к сроку. Но я не в их числе. Даже став девяткой, я посмел бежать. И все-таки умер. Но это оказалось не так страшно, как я думал при жизни.

– Девятка, – сказал ангел, а я опять вздрогнул.

И этот ангел, подобно предыдущим, улыбнулся моей реакции.

– Можешь проходить внутрь, – продолжая слегка улыбаться, одними уголками губ, сказал он.

Я подлетел к двери. Сначала посмотрел, что находится позади нее, и убедился – там пустота. Затем я открыл дверь. За ней был и пол, и стены, и потолок, обшитые светлым деревом. За дальним столом, в груде бумаг, сидела девушка-ангел. Она отличалась от тех, что я видел прежде. Ее лицо не казалось каменным.

Я шагнул в комнату, дверь за спиной закрылась сама. Наверное, это ангел с обратной стороны ее закрыл. Теперь я чувствую себя живым – ноги стоят на осязаемом полу, тело больше не кажется призрачным.

– Садись, – сказала девушка-ангел и указала рукой на удлиненный стол, за которым уже сидели двое.

Два ангела. Один похож на предыдущих, а другой отличается черным балахоном и мягкими чертами лица. Между ними свободный стул,