Постепенно Андрейченко стал заметной фигурой в руководящем звене подполья. К его мнению прислушивались, ему поручали ответственные задания, прибегали к его помощи, пользовались советами. Зачастую с огромным трудом ему удавалось справляться со своими обязанностями, постоянно изворачиваясь и приспосабливаясь к обстоятельствам. Неосторожное слово, опрометчивый шаг сулили провал и всё, что за ним обычно следует, включая пытки и смерть.

Постепенно Андрейченко обретал необходимые разведчику знания и опыт, становился специалистом. Неосознанная тяга к романтике и приключениям уступала место серьёзно работе. То, что ещё недавно, когда он вступил на эту стезю, казалось интригующим и даже забавным, в действительности требовало чрезвычайной вдумчивости, тщательно выверенного слова и поступка.

У Андрейченко появилась счастливая для разведчика возможность самому предлагать руководителям подполья планы операций, после чего с помощью оперативных работников НКВД осуществлять их без особого ущерба для своего ведомства и страны.

Точно так же, получив очередное задание руководства подполья, он сводил к минимуму предполагаемые потери исполнителей. Благодаря такой тактике Андрейченко укреплял свои позиции внутри националистического движения.

Случалось, с его помощью предотвращались серьёзные операции подпольщиков, но его вмешательство не попадало в поле зрения националистического руководства. Однако совершать подобное можно было изредка и обязательно – не вызывая подозрений.

Далеко не всё шло у Андрейченко гладко. Риск провала существовал практически постоянно. Но в целом со своими задачами он справлялся удачно.

Через год с небольшим, после всесторонне продуманной и тщательно подготовленной заместителем начальника ИНО НКВД Шпигельгласом программы, Андрейченко приступил к выполнению следующей части задания: нелегально пересёк границу с Финляндией в качестве посланца украинского подполья для налаживания регулярной связи с Координационным центром.

В Хельсинки при содействии эмигрантов, представлявших здесь украинскую националистическую организацию, Андрейченко получил литовский паспорт, а вскоре и польский. С ними он и перебрался в Германию.

Это было время, когда, выступая в рейхстаге, канцлер Германии Адольф Гитлер в очередном приступе экстаза заверял: «Дайте мне четыре года, и я клянусь, мы вновь сумеем подняться! Мы вновь пронесём наш меч под знаком свастики…»

Страну разъедали безработица, неуверенность, инфляция. Галстук, или пара чулок, стоившие год назад менее двух марок, теперь было не купить и за четверть миллиона…

Над заверениями ефрейтора, объявившего себя «фюрером» немецкого народа, многие, особенно иностранцы, посмеивались. Но вскоре перестали: в рейхе строились автострады и верфи, реконструировались заводы и фабрики, милитаризировалась экономика, безудержно разворачивалась гонка вооружений, без конца проводились военные манёвры, гремела медь фанфар, переучивались резервисты. Повсюду висели полотнища со свастикой, мощные радиоусилители разносили по всей Германии воинственные речи Гитлера, его приближённых Геринга и Гесса, Геббельса и Розенберга.

Не без помощи иностранного капитала экономика Германии пошла на подъём: менее чем за год исчезла безработица, была ликвидирована инфляция, стабилизировались цены, чётко заработали государственные учреждения.

Нацистская Германия преобразилась, её авторитет на мировой арене неизмеримо возрос, хотя и с большими оговорками, прежде всего, из-за агрессивности и человеконенавистнических устремлений. Не все, как это ни странно и ни печально, до конца понимали, что скрывается за фасадом впечатляющих достижений.

Некоторое время назад нацисты, завершив расправу над своими соперниками – отрядами штурмовиков, их вожаками и кумиром Ремом, завладели всей полнотой власти в стране и приступили к реорганизации армии и государственного аппарата.

По указанию Гитлера особое внимание уделялось созданию в Мюнхене университета для руководителей будущих шпионских и диверсионных организаций – нацистской «пятой колонны» в других странах. По рекомендации Украинского координационного совета в качестве слушателя в университет был зачислен Андрей Андрейченко.

Андрейченко остановился в штаб-квартире Организации украинских националистов – ОУН, расположенной в добротном двухэтажном здании, законспирированном под Музей этнографии. Быстро освоился, познакомился с довольно влиятельной группой молодых членов так называемого Центрального провода, фанатично исповедовавших идею национального величия. Среди них были и занимавшие видное положение в ОУН.

Хорошие отношения сложились у Андрейченко с Владимиром Стаховым – так называемым аусенминистром, ведавшим в Берлине внешними связями организации; Орестом Чемеринским – редактором, возглавлявшим пресс-бюро ОУН; Богданом Кордюком по кличке «Снип», инженером-нефтяником, краевым руководителем ОУН в Галиции; Иваном Габрусевичем по кличке «Джон», филологом по образованию, бывшим руководителем ОУН в Галиции, подражавшим главному нацистскому идеологу Розенбергу и носившимся с идеей написать аналогичную его расистской книге «Миф XX века» собственную книгу «Украинский миф». Поскольку Габрусевич намеревался отразить в ней исключительность украинской нации, то уже одними разговорами на эту тему он нажил себе врагов в лице национал-социалистов, подвергших его замыслы резкой критике, и эсэсовцев, угрожавших ему расправой.

Все четверо оуновцев были студентами Высшей партийной школы Национал-социалистской немецкой рабочей партии (НСДАП) и членами клуба иностранных студентов, обучавшихся в Берлине. В клубе украинские студенты-эмигранты вели целенаправленную пропагандистскую работу, полностью подчинённую интересам Германии, нацизма и Гитлера.

Руководил группой бывший сотник петлюровской армии Рыко-Ярый – галицийский немец, представитель ОУН в Германии, поддерживавший тесные связи с абвером. Нацисты настолько ценили Рыко-Ярого, что терпели его жену-еврейку – проницательную, умную и очень активную женщину. Её отношение к деятельности супруга было более чем лояльным. Во всяком случае, внешне она даже превосходила его в преданности нацизму.

Рыко-Ярый гордился женой – дочерью одного из министров-евреев в правительстве Симона Петлюры на Украине в годы Гражданской войны. Он утверждал, что она предана националистической идее и готова жертвовать собой во имя «вильной та ненькой Украины без москалей».

Поскольку это было только началом «нового порядка», который нацисты устанавливали у себя в Германии и за её пределами, они ещё делали исключения из правил. Но уже тогда многие понимали, что эти исключения временны. Наиболее же отъявленные нацисты при случае повторяли слова шефа абвера адмирала Вильгельма Канариса: «Компаньон пригоден до определённого времени. Но не более!»

Рыко-Ярый всячески старался поддерживать добрые отношения с Андрейченко как с посланцем «угнетённых украинских братьев», оказывал ему знаки внимания, приглашал на прогулки. Однажды, как бы ненароком, предложил встретиться с двумя немцами, «очень добрыми и влиятельными хлопцами». «Хлопцы» были из абвера, но об этом он, естественно, не упомянул.