Марк

Моя хорошая Анна! Утром шёл дождь. Я долго смотрел, как крупные капли воды падали в реку. Я промок, несмотря на плащ и капюшон. Сколько ещё будут идти дожди?.. Для меня осень – самое мерзкое время года. Мой врождённый пессимизм обостряется особенно резко. Если выразиться более лаконично, то и без того поганое настроение и общий хреновый настрой к жизни осенью умножаются надвое, что, как следствие, приводит к мыслям о суициде. Нет, ты же знаешь, я не псих, но иногда, правда, очень хочется им стать. Так жить проще. Ты псих – тебе на всё скидка, жизнь – прекрасна. А я, к сожалению, нормальный, да ещё и врач. В принципе, логичное, но не совсем удобное для меня заключение. А что ты думаешь об осени? Ты ведь стараешься видеть во всём прекрасное. И иногда у тебя это даже получается. Ты, конечно, права, это я перестал пытаться. А ты не сдавайся, не следуй моему примеру: улыбайся, смейся, живи! Так ведь лучше. Знаю, что не проще, но ведь правильнее, веселее даже. Вчера вечером Катя спросила: верю ли я, что любовь живёт три года? Как ты думаешь, что я должен был ответить? Сказать правду? Прости, дорогая, но я тебя давно уже не люблю. Подсчитай, пожалуйста, сколько там прошло с начала наших отношений? Нет, не три года, а пять. Вот видишь, любовь моя жила пять лет, что больше трёх – следовательно, не верю. Только трагедия вся в том, что я больше не люблю тебя. НЕ ЛЮБЛЮ. И мне всё равно, сколько там должна – не должна жить любовь: мне важен факт, а факт – больше НЕ ЛЮБЛЮ.

Анна

Марк, мне одиноко. Я сижу одна, в пустой комнате, на улице осень и холодно. Ветер гоняет опавшую листву, муж с друзьями пьёт на кухне коньяк, а я сижу одна, в пустой комнате, с уже опустевшим бокалом белого вина и недоеденным шоколадом. Слушаю «R.E.M.», и мне одиноко. Здравствуйте, меня зовут Анна Савье, и мне ужасно одиноко. Нужно создать общество «анонимных одиночек»: уверена, по численности мы побьём все рекорды. Я честно пытаюсь любоваться осенью, но у меня не получается. В ней правда много прекрасного (уверяю я себя): природа ба лует нас пестротой красок, бабьим летом, свежим, не душным воздухом. Всё равно: категорически ненавижу это время года. Помоги мне избавиться от этой скуки, от невыносимого чувства безысходности и отчаянья. Я часто представляю себе, как мы могли бы проводить это время вместе. Чем бы мы занимались? Любовью – бесспорно! Ещё бы мы гуляли по парку, собирая букеты из кленовых листьев, или катались на лошадях. В какой-нибудь осенний день ты наверняка пригласил бы меня в Нью-Йорк: мы ведь определённо решили, что там лучше всего переживать осень. Затем, я думаю, мы частенько ходили бы в кафе, чтобы выпить по бокалу нашего любимого глинтвейна и съесть тирамису. Ты, конечно же, готовясь к зиме, купил бы мне пару тёплых варежек и шерстяных носков. И мы бы танцевали. Много, вечером, дома – зажгли бы камин и танцевали босиком на деревянном полу. Ты и Я.

Марк

Анна, ты заметила, как прошёл месяц? Я нет. Как же быстро бежит, летит, несётся, и всё мимо нас, время – жизнь! Я не успел оглянуться, как мне исполнилось 20, затем 25, 30 и вот уже 31. Анна, мне пошёл четвёртый десяток! Что у меня есть: жена, которую больше не люблю, работа, которая успела стать ненавистной, деньги, которые не хочется тратить – это перестало приносить мне удовольствие. Есть любимая женщина, которая замужем за другим мужчиной, живёт в другой стране и приходит ко мне изредка (чаще всего во сне). Я не видел тебя уже очень давно. Наша разлука затянулась. Я звоню, слышу твой голос, представляю, как ты держишь трубку, когда говоришь со мной, как твои волосы спадают мягкими локонами на лицо. Моё любимое лицо. Я живу воспоминаниями о твоём теле, твоём голосе, твоём запахе и воспоминаниями о твоей любви и нашем Париже. Когда же будет наш Париж, Анна, когда? Я несчастен, моя маленькая девочка. Сегодня мой день рождения, и я хочу умереть. Ты отпустишь меня? Чем ты сегодня занята? Нет, не говори мне – я правда не хочу этого знать. Ты заполнила меня всего, не оставив места даже для воздуха. Я ненавижу тебя за это и люблю одновременно.

Анна

Ты замечал, что у любви есть вкус? У всякой любви свой вкус: она бывает сладкой до тошноты или с лёгкой горчинкой. Любовь может быть с чуть заметным привкусом горести и печали, немного кислой или же приторно сладкой, уловимо пряной, а порой даже обжигающе острой, но никогда – безвкусной. А каков вкус нашей любви? Он непременно с оттенком гвоздики, чуть кислый, но в меру насыщенный. Ещё он солоноватый – от слёз и немного сладкий – от ожидания будущей встречи. Как бы то ни было, этот вкус мне никогда не надоест: он может месяцами, годами, десятилетиями присутствовать на моих губах. Насыщать меня и никогда не насытить, он никогда мне не надоест. А знаешь, почему? Потому что это вкус НАШЕЙ любви! НАШЕЙ!!!

Марк

Анна, мы страдаем. Нам так нравится ранить тех, кто рядом, кто близок, кто не безразличен. Зачастую мы ведём себя как безжалостные маньяки: знаем, что причиняем боль (пусть не физическую, но от этого ещё более невыносимую), и, не останавливаясь на достигнутом, прём дальше. Знаешь, когда она тихонько плачет, думая, что я не замечу, – хочется испариться, пропасть, провалиться, а лучше просто уничтожить себя. Я заставляю её страдать. Она ведь чувствует, но не понимает, не знает, что происходит, а я знаю. Знаю и молчу.

Анна

Я ненавижу этот город за то, что он разделяет нас. И в то же время обожаю его за то, что он нас сближает. Каждый день проклинаю небеса за то, что полюбила тебя, и в то же время ежедневно благодарю Бога зато, что ты есть, что я узнала о сумасшедшей, страстной, безумной любви. Узнала не из книг, фильмов и глянцевых журналов, а из жизни, серой и весьма обыденной до этого момента. До тебя я не жила. Я существовала. А была ли жизнь без тебя? Вернее сказать – можно ли тому промежутку времени дать имя «жизнь»? Вчера дочь впервые поговорила со мной по душам. Такое странное чувство! Маленький человечек делится своими «житейскими проблемами». Она говорила так искренне, серьёзно. У Молли, её любимой куклы, вчера опять разболелся живот, а Фрэнк, плюшевый мишка, весь день не слушался, и ей пришлось его наказать. Марк, знаешь, о чём я думала? А ведь она могла быть похожа на тебя! У неё могли бы быть твои глаза и твоя улыбка. Могли быть такие же озорные русые кудряшки. У нас могли быть дети, мы могли бы разделить это счастье на двоих. Как я хочу, чтобы у нас были дети!!!!!!!!!

Марк

Моя Анна! Как мило и наивно звучит слово «МОЯ» в нашей ситуации! Порой мы слишком многое просим от жизни, и именно это мешает нам получить желаемое. Именно это мешает нам быть достойными счастья. Большинство людей изначально лишены возможности получить то, без чего мы не можем жить, а многие просто не хотят получать, и лишь единицы достойны. Только ничтожному проценту человеческого рода дозволено испытать чувство, с которым не может бороться даже смерть, ибо ей неподвластна власть над нашими душами. Я говорю о любви. О той любви, за которую можно отдать жизнь, ради которой стоит дышать, для которой хочется воспарить и умереть одновременно. Знаешь, видимо, в той или этой жизни я всё-таки сделал что-то очень хорошее. Чтобы быть в числе избранных!