– Монтгомери! В чем дело? – закричал дядя Лео.

Я выпрямился на стуле и почувствовал себя немного лучше. И в ужасе посмотрел на отвратительную массу на полу.

– Мне очень жаль… – пробормотал я. Мне было ужасно стыдно. Хотелось залезть под стол и там остаться. До самого конца года.

Дядя Лео принес швабру и ведерко и при-1ялся убирать за мной.

– Ты нездоров? – спросил он.

– Может быть, тебе нужен доктор? – поинтересовалась Нэн.

– Да нет, я в порядке, – промямлил я. – Правда.

Я и в самом деле почувствовал себя лучше, даже понял, от чего могло это случиться.

Я взял пакет из-под пончиков и внимательно прочитал этикетку. Под названием пекарни был напечатан перечень ингредиентов. И среди них я нашел тот, который искал.

– Это все пончики, – сказал я. – Они жарены на масле из земляных орехов.

Нэн хлопнула себя по лбу:

– О, вот что! У тебя ведь аллергия на земляные орехи. А я и не подумала об этом. Бедный Монти!

– Да, действительно, – быстро откликнулся дядя Лео. – Мне так жаль, Монтгомери. Ты пришел к нам в дом. Я в первый раз угостил тебя и тут же отравил. Ну и начало…

– Это не ваша вина, – смущенно запротестовал я. – Вы ничего не знали. Я лучше пойду почищу зубы.

– А ты помнишь, где находится ванная комната? Вторая дверь слева, там, наверху, – объяснила Нэн. – А к твоему возвращению мы приготовим сандвичи для ленча. Без орехового масла, – с улыбкой добавила она.

Я поднялся наверх, сполоснул лицо водой и почистил зубы. Мне стало гораздо лучше, только стыдно было, что я выставил себя таким идиотом.

Я вышел из ванной комнаты и пошел по длинному коридору. Даже в середине дня он казался темным и сумрачным. Дощатый пол скрипел под ногами. Вдоль стен тянулись двери, по меньшей мере по пяти с каждой стороны. И все были закрыты.

И зачем только дяде Лео нужен такой большой дом? Они с Нэн живут здесь вдвоем, а теперь вот и я поселился. Но даже для троих столько комнат не нужно.

И что там, за этими закрытыми дверями?

На другом конце коридора я увидел арочный дверной проем. Заглянул туда и понял, что за ним идет черная лестница.

"Куда она ведет?" – подумал я и начал спускаться по узким, крутым ступеням.

КРАК! КРАК!

Казалось, старые доски прогибаются под моими ногами.

"Хоть бы эта развалина не рухнула подо мною, – нервничая, подумал я. – Хорошенькое начало моего пребывания у дяди Лео, особенно учитывая те пончики".

Скоро я добрался до нижней площадки. Мне подумалось, что теперь я нахожусь на задней стороне дома. Слева я увидел дверь в кабинет дяди Лео. А в комнате рядом с нею стояли пианино и пара кресел.

Прямо перед собой, в торце коридора, я увидел еще одну дверь. В отличие от других дверей в этом доме, она была металлической, окрашенной в ярко-белый цвет. И эта дверь была приоткрыта.

"Что там?" – подумал я и потянулся к дверной ручке.

– Не сметь! – загремел голос над моей головой. – Никогда туда не входи!

У меня оборвалось сердце. Я быстро обернулся – передо мной стоял дядя Лео.

– Я… хм…

Я не знал, что сказать. Может быть, он подумал, что я подсматриваю за ним или еще что-то.

– Мне кажется, я немного заблудился.

– Я понимаю. Это большой дом! – гремел дядя Лео. – Я не хочу показаться грубым, но эта дверь ведет в мою лабораторию. Многие из моих опытов очень опасны. Мне не хотелось бы, чтобы ты как-то пострадал, Монтгомери.

– Хм… хорошо.

Все, что мне хотелось в этот момент, это как можно скорее уйти отсюда. Дядя Лео сильно напугал меня.

– Кухня вон в том направлении, – указал дядя Лео на коридор.

Потом открыл дверь лаборатории и скрылся за ней. Мне показалось, что я услышал звук задвигаемой щеколды.

Странно все это, думал я, пробегая по коридору. Определенно странно.

Вечером этого дня Нэн взяла меня на площадку для стоянки автомобилей, где дети катались на роликовых коньках. Мне понравились друзья Нэн. Особенно девочка по имени Эшли. У нее были прямые, до плеч, темные волосы и большие карие глаза. Она весело смеялась моим остротам и лучше всех каталась на роликах.

Воскресенье выдалось дождливым. Мы с Нэн бродили по дому. Немного посидели в ее комнате, поиграли в компьютерные игры. А потом решили спуститься вниз – посмотреть телевизор.

Мы шли с нею по коридору второго этажа, мимо многочисленных дверей. Дом скрипел и стонал под нашими шагами. Серые тени метались в сумеречном свете.

– А что там, за всеми этими дверями? – спросил я.

Нэн пожала плечами:

– В основном спальни. Их в доме целых десять. Мне кажется, что раньше здесь была гостиница или что-то в этом роде.

– Странно, – пожаловался я, – я даже забыл, какая из комнат моя. Да еще дом издает какие-то таинственные звуки. Мне все время кажется, что здесь есть люди и они тайком суетятся за моей спиной.

– Ты хочешь сказать, что папа ни о чем не предупредил тебя?

– О чем?

– О… – Голос Нэн затих.

– Так о чем же?

Нэн глубоко вздохнула.

– О мутантах. Они живут в этом доме вместе с нами. – Нэн таинственно понизила голос. – Но выходят только по ночам. Не выносят дневного света.

У меня по спине побежали мурашки.

– Брось шутить!

– Я совершенно серьезно, – стояла на своем Нэн. – Зачем нам тогда так много спальных комнат?

– Но… но… откуда они появились? – пробормотал я. – И как это твой отец позволяет им здесь жить?

– Они – результат неудачных опытов, – прошептала Нэн. – Папа чувствует себя ответственным за них, так я думаю.

Я остановился и вытаращил глаза:

– Не может быть!

И тут я заметил легкую усмешку на лице Нэн.

– Ты мне поверил! Ты поверил мне! – вскричала она.

Я криво улыбнулся:

– Очень забавно. Но я ничему не поверил.

– Нет, поверил, – твердила Нэн.

– Вовсе нет. Кто может верить в такую глупость?

– Да нет, это хорошая шутка. Но ты не обижайся, я никому не скажу.

Я очень надеялся, что она никому не расскажет. Особенно Эшли.

Нэн провела меня вниз по черной лестнице, мимо папиной лаборатории, в комнату, где стояло пианино. Там же был и телевизор.

Тихие, смутно различимые звуки послышались из-за стены. Что там делает дядя Лео, в своей лаборатории?