– Будильник, Тимка… Будильник…

…В офис они с мужем пришли позже всех. Подумаешь! Могли бы и вообще не приходить, но папа Сальников настаивал на том, чтобы Людочка каждый день бывала на работе.

– Ты должна трудиться, дочь! – внушал он ей и добавлял при этом: – Не забывай, что мой рейтинг зависит и от каждого члена семьи тоже.

Рейтинг, рейтинг! Это слово было для Людочки кислее, чем лимоны с солью. Пусть бы его молодая жена поддерживала этот проклятый рейтинг, каждое утро вставая по звонку будильника и отправляясь на работу! Тащилась бы по этим пробкам, задыхалась от бензиновых паров! Так нет же! Спит, зараза гладкая, сколько влезет, спихнув маленького ребенка няне. Только и знает, что СПА-салоны, да шопинг.

Людочка не уставала удивляться, с какой ловкостью и как быстро зараза-Варька обработала папу. Не прошло и года, как умерла Серафима Евгеньевна, болевшая сахарным диабетом, но так и не научившаяся отказывать себе во вкусной еде. В итоге инсулин, но потом и он перестал помогать, мама впала в кому и вскоре умерла. Как плакал на ее похоронах папа! Года не прошло, а он взял да и обвенчался с этой белобрысой стервой! Вы только представьте себе! Обвенчался! Да в былые времена в доме Первого секретаря горкома и слово «пасха» запрещалось произносить! Не то что праздновать! А теперь политики вип-приглашения в церковь получают! Как все меняется!

Людочка с первого взгляда на Варьку определила типичную хищницу. Акулу, прячущую два ряда острых белых зубов за приторной улыбкой. Какая там любовь! Ей нужны лишь папины деньги! Привилегии! Чтобы ехать по Рублевскому шоссе с мигалкой, презрительно глядя сквозь тонированное стекло на быдло. Ради этого Варька готова продать и тело, и душу, лишь бы на пальце был брюлик, при виде которого застонет вся Рублевка, а в гараже машина стоимостью триста тысяч евро, не меньше. Продажная тварь. Захватчица. Глядя в ледяные Варькины глаза ослепительно синего цвета, Людочка словно видела тех слащавых тетенек из своего детства, которые тянули нараспев:

– Ах, какая прелестная девочка!

Отношения с мачехой были на первый взгляд идеальными. Варвара осыпала Людочку комплиментами, в присутствии гостей нежно жала плечико, гладила по руке и с улыбкой говорила, что они прекрасно поладили. Что она нашептывала мужу за глаза в тишине огромной спальни, после жарких ласк, одному богу известно. Но дочь вскоре почувствовала, как переменился к ней отец.

Сама Людочка давно уже поумнела. Она прекрасно понимала, чем ей грозит его новый брак. Они с Варварой почти ровесницы, три года разницы, и только. Варвара чуть старше, но, учитывая Людочкину полноту и нежелание заниматься спортом, еще неизвестно, кто выглядит моложе. Отец невольно их сравнивает и потихоньку начинает прозревать. Варвара долго шарила рукой в брачной корзине, все прикидывала и выбирала, а вытащив счастливый лотерейный билет, решила получить по нему сполна. Все до копеечки, ни с кем не делясь и не вступая ни в какие благотворительные фонды. Все – себе. И она потихоньку начала плести интриги. Указывать мужу на Людочкины недостатки, главным образом, на лень.

Подтекст был понятен – все мне. Мне и моему ребенку.

Варькину жадность отмечал даже влюбленный в нее папа Сальников. Но он, бедняга, так дорожил своей репутацией, что просто разучился ходить налево. Его первая жена тяжело и долго болела, а он даже думать не смел завести любовницу. Так прошли годы. Умеренность и воздержание. Никаких плотских радостей. И вдруг – свобода! Очень вовремя подвернулась Варвара. Получив в свое законное распоряжение ее стройное, молодое тело, ожившую античную статую, не меньше, папа Сальников стал служить белокурой нимфе с таким рвением, что позабыл про все остальное. А когда у молодой жены родился долгожданный сын, Михаил Федорович урезал Людочкины расходы настолько, что любимая дочь взвыла:

– Это нечестно! Я тоже хочу хорошо жить!

– Тогда работай, – жестко сказал отец.

Втайне Людочка надеялась, что он любит ее больше, чем Варьку. Все-таки дочь, не синеглазая красавица акула, приплывшая неизвестно из каких глубоких вод. У Варьки явно темное прошлое, надо бы в нем покопаться. И про рейтинг нельзя забывать. Откуда у политика, радеющего за многострадальное отечество, деньги на бриллианты для молодой жены, которые даже Рублевку поражают своей ценой? В гардеробе у мадам Сальниковой столько шуб, что впору открывать меховой салон! А ее горничные щеголяют в платьях от Версаче, которые хозяйка, купив по бешеной цене, так ни разу и не надела! Предпочла прислуге подарить. Скромнее быть надо, летать хотя бы бизнесом, а не на частных самолетах, да и машину для супруги выбрать, как бы это сказать поделикатнее? Как-никак, борьба с коррупцией, и не такие головы летят. Но папа Сальников только вздыхал, увидев очередную покупку жены, и произносил всего лишь одно раскатистое слово:

– Вар-вар-варра!

И все. В его устах это звучало почти как ласка. В общем, говоря языком медицины: сошел с ума от любви.

Людочка и не сомневалась, что Варвара плетет против нее интриги. Нашептывает ночью мужу на ушко, что дочка-де уже взрослая, пора ее отправить на вольные хлеба. Хватит у отца на шее сидеть.

Но Людочка знала, что папа ее любит, из списка членов семьи депутата Госдумы Михаила Федоровича Сальникова ее, родную дочь, исключить невозможно. И из завещания тоже. И кормить ее папа просто обязан. Раньше надо было думать! Растил, как принцессу, позволял бездельничать до двадцати пяти лет, оплачивал наряды от-кутюр и заграничные вояжи, пусть сам теперь и выкручивается.

И папа Сальников выкрутился. Он купил дочери туристическую фирму и заставил ее самостоятельно зарабатывать деньги.

Туристическую, потому что до этого момента главным занятием Людочки кроме ногтей, которые она обожала красить, были путешествия по заграницам. Рассказать о тамошних отелях, бассейнах, ресторанах и барах она могла не по картинкам и не понаслышке, а руководствуясь собственным опытом и впечатлениями. Красочно и с подробностями. И посоветовать, где лучше и выгоднее отдыхать, могла тоже. А уж кричать на сотрудников, топать ножкой и грозить расправой, – это у Людочки было в крови. От папы Сальникова. Она родилась начальником и даже не представляла, что с людьми можно разговаривать и по-другому.

Такая работа Людочке даже нравилась. Если бы еще не надо было так рано вставать! И мчаться сломя голову в гараж за машиной, чтобы в офис приехать хотя бы к полудню. Город с раннего утра стоял в пробках, а в метро она бы не спустилась даже под страхом смертной казни. Она, конечно, слышала, что метро в Москве есть. Но ей всегда казалось, что это синоним ада. Или ад на Земле. Там лишь немыслимые страдания и как итог – испорченная одежда от всемирно известных брендов и отдавленные ноги.

В общем, дорога на работу была пыткой. Людочка даже не представляла себе, что придет день, и она будет делать это с удовольствием: вскакивать по звонку будильника, наспех пить кофе, мчаться в гараж за машиной, томиться в пробках. Все – с улыбкой. В предвкушении. Вплоть до того дня, когда человек, во имя которого совершается сей ежедневный подвиг, не проснется в ее постели.